Друзья, с наступающим новым годом! Любви и счастья, здоровья и крепких объятий!

7. Глава 7

Соня

Ступор, колотящееся сердце и непонимание. Я ошеломленно уставилась на Лермонтова, не в силах поверить в то, что сейчас услышала. Он сейчас серьезно? Приглашает на танец…меня?

- Д..давай…

Согласна кивнула, несмотря на то, что меня до одури жгло смущение. Но волнение давало некоторую адреналиновую смелость. Улыбнувшись, я протянула Андрею руку.

Мы вышли на середину комнаты, Лермонтов подхватил мою правую руку, левую ладонь положил мне на спину и, должно быть, сразу почувствовал, как я дрожу. Господи… Какой танец, когда у меня ватные ноги? Я искренне боялась, что колени подогнуться, и я упаду…

Знакомая музыка заставила меня несколько опомниться, и я поспешила взять себя в руки. Надо просто сосредоточиться.

Одно движение, второе. Шаг за шагом. Я вспомнила, как бабушка со строгим надзором контролировала весь наш танец до тех пор, пока он по её мнению не стал идеальным. Уже позже мы с Лермонтовым повторили свой танцевальный триумф на её «балу».

- Слушай, твоей бы бабке моего деда дрессировать! – посмеялся Лермонтов. – До сих пор помню всё, что мы учили!

Андрей плавно повёл меня в сторону, я сделала два шага назад и один раз обернулась.

- Она кого хочешь надрессирует…

Андрей притянул меня назад. Я споткнулась, и чуть было не упала на него. Усмехнувшись, Лермонтов подхватил меня под локоть.

- Прошу прощения…

В груди пожар – этот взгляд зеленых глаз доставал до самого донышка моей души. И всё же Андрей очень красив… А какие у него красивые скулы… И, конечно, губы. Интересно, какие они на вкус?

Тут же ощутила, как начало гореть мое лицо. О чём я вообще думаю?! Уже ведь проходила это однажды! Что-то ненадолго меня хватило!

«Дура ты, Соня! – обругала я сама себя. – Возьми себя в руки!»

Опустила взгляд и хмуро стала разглядывать воротник белой футболки Андрея. Нет, надо определенно с этим что-то делать!

Хотя… что делать, если моя помощь уже была оказана Лермонтову, и теперь, после того, как я выйду за порог его квартиры, вся жизнь снова вернётся к тому, что было прежде.

- Почему вы расстались с Бортниковым? – неожиданно спросил Лермонтов.

Сначала растерялась, затем закусила щеку изнутри: резануло неприятными воспоминаниями о совсем не так давно завершенных наконец-то отношениях со Славой.

Мы вообще встречались со Бортниковым довольно долго – два года. И, если сначала его внимание ко мне и влюбленность казались мне нереальными – не так уж и много у меня за всю жизнь было поклонников. Которые были без ума от меня, то в последние полгода Слава будто с ума сошёл.

- Потому что он….Хм, стал странным.

- Слышал, что он возле нашего корпуса парня избил месяц назад.

Я поёжилась, вспоминая свой шок, когда узнала об этом эпизоде.

- Да. Это было ужасно, - прошептала я. - Его не отчислили только потому, что исследования Славы лучшие на факультете. И вообще он один из лучших учеников... Гордость факультета.

Лермонтов знал про Славика. Видел нас вместе. Пару раз отпускал подколы, когда мы пересекались. Славик, по мнению мажоров, выглядел как классический университетский ботаник-выскочка, то есть весь педантичный студент в рубашках и брюках, в очках, с кипой учебников и конспектов. В общем, выглядел, так же как и я.

Андрей никогда не смеялся надо мной, а вот над Славой – да. Бортников же не знал о том, что мы с Лермонтовым давно знакомы… Сначала я не хотела говорить ему об этом, а потом… Потом Слава стал дико ревнивым.

Андрей задумался. Его молчаливый вопрос практически витал в воздухе.