Последнее, цвета малахита я приметила сразу, благородный зелёный манил своей глубиной. Оно было с одним рукавом, а ко второму шли перекрестья из ткани, создавая небольшую открытость на груди; длинное, с небольшим разрезом на ноге, в меру высоким.

– И это, – кивает Фи. – Это на первую – однозначно. И я бы подумала насчёт первого, винного цвета.

– Зачем оно мне? Два достаточно. Вряд ли когда-нибудь в моей жизни будет мероприятие, на которое я его надену.

– Что сказал Осман по поводу покупок? – Фи задорно улыбается.

– Покупать не ограничиваясь всё, что нужно, – лишь пожимаю плечами, но наглеть ведь не нужно.

– Значит, берём два и винное. Пригодится, поверь мне. Оно словно для тебя сшито, а я уверена, удачное платье – половина успеха.

Проведя в магазине больше двух часов, покупаем туфли, сумочки под каждый наряд и всякую, безусловно необходимую женщинам мелочь. Сегодня у меня незабываемый шоппинг, когда берёшь всё, что нравится, и не думаешь о деньгах.

Заскакиваем в оптику, приобретаем линзы – обычные, хотя мне предлагали всё, что угодно, и даже линзы со зрачками змеи. Ну такие, исключительно Камилле!

Мы всё успеваем, вернувшись к половине седьмого, и у меня ещё есть время приготовиться к ужину, перед которым я невероятно волновалась.

У меня не выходят из головы слова Фи, что дед будет контролировать каждый наш шаг, следить, проверять.

А ещё волнуюсь перед встречей с Камиллой, даже не знаю почему, я ведь не его женщина по-настоящему, и по сути бояться мне нечего. Даже если вдруг при их встрече вспыхнут старые чувства, я никто, и Осман ничего мне не должен.

Меняю сарафан на более скромный и закрытый, снимаю очки, заменяя их линзами, и лицо мгновенно преображаюсь, избавившись от стёкол. Без очков я становлюсь совершенно другой, не похожей на себя.

Но Осман прав – дорогие линзы дарят совершенно другие, комфортные ощущения, так что теперь можно их не снимать весь день.

– Варь, ты готова? – Голос Османа из спальни.

Никях проводим быстро. Я поздравляю брата, горячо обняв и похлопав по спине. Красивая у него Сабина, и любовь в их отношениях настоящая. По всему видно, они счастливая пара. Искренне счастлив за него сейчас.

Нет, у него тоже была болезненная история любви, но он по сравнению со мной быстро пришёл в себя и пошёл дальше.

– С Варей своей, когда познакомишь? – подмигивает Адиль.

– Дед сказал, ты сегодня в городе останешься, домой не поедешь. Так что уже завтра, на свадьбе.

Адиль считает наши отношения настоящими. Правду знает только Фи. Я брата люблю и доверяю ему, но он бы не понял того, что касается отношений и вранья деду. Осудил бы меня. Я знаю, что осудил бы.

Я и сам себя осуждаю, но мне надоело оправдываться каждый раз по приезду домой. Надоело, что все видят – я один, жалея, как ребёнка и вспоминая историю с Камиллой, считая её почему-то роковой женщиной, которую я не могу забыть.

А я забыл. Больше не злюсь и не нервничаю. Встреча с ней не выводит меня из равновесия, не делает слабым, не выбивает почву из-под ног. Внутри ничего не загорается и даже не тлеет остатками чувств – я ничего не испытываю.

Я забыл – окончательно. Могу признаться в этом честно кому угодно и в первую очередь себе.

Завтра появлюсь с Варей, и все поймут – Камиллы в моей жизни больше нет. И она сама поймёт, наивно полагая, если я один, значит, жду её. Если бы ждал, отвечал бы на её звонки и сообщения. А я не делал ничего уже несколько лет. Первый год она активно пыталась наладить контакт, а потом, видимо, дошло, что бесполезно.

Меня напрягает, что Камилла может и сделает: подойдёт к Варе, постарается рассказать обо мне всё самое дерьмовое, самое гадкое, что сможет придумать. Она может, без сомнений. Но Варя ничего ко мне не испытывает, значит, способна адекватно отреагировать и ответить.