— Нет, погоди, — женщина вырвала ладонь, повышая тон, — пока мой сын, который, кстати, продолжает жалеть тебя и позволяет жить в своём доме, питается полуфабрикатами, потому что ты, лентяйка, даже готовить не соизволишь, живя за чужой счёт, ты тут развлекаешься?

— Послушайте своего мужчину, Лаура, — Андрей перебил поток словесной ерунды, шагнув вперёд и закрывая меня своим телом, — идите лучше, куда шли.

— А ты кто такой…

— А я тот, кто только что видел, как ваш сын обнимался с каким-то мужиком в Тюнелле. Может, поэтому Деми сейчас здесь, со мной?

Я застыла, глупо хлопая ресницами. Слегка выглянула из-за широкого плеча, чтобы оценить лицо свекрови.

Она покраснела, что было особенно заметно в свете фонарей, и казалась сейчас помидором в шляпе. Губы шевелились, но из её поганого рта вырывались лишь непонятные звуки.

— Как… ты… вы…Марк…

— Предлагаю вам лично убедиться. Думаю, они ещё там. Прикрываются бизнес-залом, но и на террасу выходят. Всё-таки хочется романтики… Не поймите меня неправильно, я вполне толерантен, однако понимаю, что вам, в вашем возрасте, это может не понравиться. Но постарайтесь принять, что ваш сын — гомосексуалист.

— В моём возрасте? Гомо…

— Всего хорошего.

Андрей подхватил меня под локоть и буквально потащил прочь, поскольку ноги идти отказывались.

Это невероятно.

Перед глазами яркой каруселью заиграли картинки… Вот Лаура влетает на террасу Тюнелле, перепрыгивая через ступеньки и придерживая одной рукой подол платья, а второй — гнездо на голове. Вот она замечает сквозь стекло Маркоса, который, уже немного подвыпивший, что-то активно рассказывает своему партнёру, слегка потянувшись к тому через стол. Вот она бешеной фурией врывается в крытый зал и начинает орать и плакать… Несчастный Алан хватается за голову, а Маркос, как всегда, впадает в крайний ужас при виде своей разгневанной маман и начинает слёзно объяснять, что этот ужин — исключительно деловой…

А Андрей спокойно и неторопливо вышагивает рядом, будто ничего не случилось, любуется яхтами, украшенными разноцветными огнями ночного города, и не подозревает, что только что сделал меня самой счастливой женщиной на планете.

— Ты сумасшедший, — сообщила, качнув головой и не глядя на мужчину, широко улыбнулась, краем глаза заметив улыбку на красивом лице, которое теперь стало казаться мне самым идеальным во всём мире…

11. ГЛАВА 11

Маркос не сказал ни слова. Когда я вернулась, он был уже дома. Просто сидел в гостиной, держась за голову.

Наверняка, мамаша сообщила ему, кто сказал, что он — гей. И я, откровенно говоря, ожидала скандала. Ещё никогда в жизни я с таким предвкушением не ждала скандала…

Очень хотела, чтобы муж, как только войду в дверь, накинулся на меня с криками, рассказывая о том, как по вине моего ухажёра, мать оболгала его на весь ресторан и, главное, перед деловым партнёром!

Но Маркос даже не пошевелился. Я задержалась в прихожей, гремя каблуками. Звенела ключами, привлекая его внимание, но, не дождавшись никакой реакции, отправилась спать.

А настроение по-прежнему было на высоте… Совершенно неожиданно этот вечер из испытания, коим я рисовала его в своём воображении, превратился в сказку, которой так давно не было в моей жизни. Да чего уж там. Надо быть откровенной хотя бы с самой собой. Никогда такого не происходило со мной.

Я любила Маркоса, и мне казалось, что его образ жизни я тоже люблю. Рестораны, прогулки по вечерам, даже набережная — ему не нравится. Маркос — домосед, и все эти деловые ужины для него настоящие испытания. По крайней мере, он так говорил…