– Я разделяю мнение мистера Агирре. Поэтому… – Питерсон бросает на меня свирепый взгляд – она точно практиковалась перед зеркалом, настолько убедительно у нее вышло. – Алекс, прекратите подначивать Бриттани.

И так же смотрит на парочку в другом углу.

– Бриттани, перестаньте вести себя как королева. И Колин… Что ты вообще здесь делаешь?..

– Я ее парень.

– Я была бы признательна, если бы вы выясняли свои отношения за стенами моего класса.

– Но… – начинает Колин.

Питерсон останавливает его движением руки:

– Хватит. Мы со всем разобрались.

Колин хватает королеву за руку и тащит ее из комнаты. Я выхожу из кабинета Агирре, но Питерсон придерживает меня за локоть:

– Алекс?

Я смотрю на нее. В ее глазах читается сочувствие. У меня внутри все переворачивается.

– Да?

– Я вижу тебя насквозь.

Мне нужно убрать сочувствие с ее лица. В последний раз учитель смотрел так на меня в первом классе, когда убили моего отца.

– Сейчас только вторая неделя занятий, Надин. Подождите месяц или два, прежде чем делать подобное заявление.

Она улыбается и говорит:

– Я преподаю не так давно, но в моем классе я видела Алексов Фуэнтесов больше, чем многие учителя за всю жизнь.

– А я думал, что я уникальный. – Я кладу руку на сердце. – Вы раните меня, Надин.

– Хочешь быть таким, Алекс? Постарайся не вылететь и окончить школу.

– Хороший план.

Я никому еще в этом не признавался. Я знаю, что моя мама хочет, чтобы я окончил школу, но мы никогда не обсуждали это. И честно говоря, я не знаю, ждет ли она этого на самом деле.

– Все вначале так говорят. – Она открывает свою сумку и достает мою бандану. – Не допускай, чтобы твоя жизнь за стенами школы определяла твое будущее, – серьезно заключает Питерсон.

Я убираю бандану в задний карман. Она понятия не имеет, насколько моя жизнь за стенами школы влияет на учебу. Здание из красного кирпича не сможет защитить меня от внешнего мира. Черт, я не смогу спрятаться здесь, даже если захочу.

– Я знаю, что вы собираетесь сказать: «Если тебе понадобится друг, Алекс, я здесь».

– Нет. Я не твой друг. Но стала бы, если бы ты не был в банде. Я видела результаты твоего теста. Ты умный парень и можешь добиться успеха, если будешь серьезнее относиться к учебе.

Успешный. Успех. Все это так относительно, разве нет?

– Я могу идти? – Я спрашиваю, потому что не хочу продолжать этот разговор. Я готов принять, что моя учительница по химии и новый директор могут быть не на моей стороне… Но они и не на противоположной. Моя теория развалилась.

– Да, иди, Алекс.

Я все еще думаю о том, что сказала миссис Питерсон, когда слышу вдогонку:

– И если ты снова назовешь меня Надин, то будешь писать объяснительную записку и эссе об уважении. Помни, я не твой друг.

Я иду по коридору и улыбаюсь. В руках этой женщины объяснительные записки и рефераты превращаются в настоящее оружие.

До конца урока физкультуры осталось всего полчаса. Я переодеваюсь в спортивную форму и думаю о том, что произошло в кабинете доктора Агирре. Миссис Питерсон считает, что я виновата, как и Алекс. Алекс Фуэнтес уже испортил мой последний год в школе, хотя он только начался. Я натягиваю шорты и слышу цоканье каблуков – тук-тук-тук – по цементному полу: я не одна в раздевалке. Я прижимаю к груди футболку и вижу Кармен Санчез. Только не это!

– Сегодня у меня счастливый день. – Она смотрит на меня, как пума перед прыжком. И хотя у пумы нет длинных прямых каштановых волос… у нее есть когти. Ногти у Кармен накрашены ярко-красным.

Она делает шаг вперед. Я отступаю. На самом деле я хочу бежать. Но она, вероятно, последует за мной.