Не удивлюсь, если диплом свой она только вчера получила. Если вообще получила. А не купила.

Хотя, чему я удивляюсь?

Зная Оливейра…

— А что, никакого другого не нашлось? — не хотела грубить, но всё же не удержалась, едва осознала, что не я одна её тут столь пристально рассматриваю.

Не только Раф, но и Демон туда же…

— В два часа ночи? — отозвался огненный альфа.

— А мне нравится, — вставил пустынный альфа. — Сахарный, может твоя подружка одолжить нам потом свой халатик?

Оливейра на это только развёл руками.

— Смотря, как попросите, — невозмутимо отозвалась сама девушка, беря в руки пинцет.

— О, поверь, он умеет быть очень убедительным, — вставила я, не выдержав нахлынувшего раздражения.

Чистую правду сказала, с учетом истории того, как мы до виллы на чужой машине доехали.

— Значит, договоримся, — всё также невозмутимо кивнула хирург. — Ладонь давай, — добавила следом.

Дала бы я ей…

Что-нибудь другое.

Например, аннулирование лицензии.

— Я сам, — перехватил моё запястье Демон, усаживаясь рядом.

— Тебе бы тоже не помешала медицинская помощь, — заметила вместе с тем огненная волчица.

— С этим я тоже потом сам разберусь, — не согласился с ней Демон, отбирая пинцет со смоченной в растворе салфеткой у неё из рук.

Где-то здесь я начала сожалеть о своём субъективном суждении по части профессионализма рыжей. Всё-таки не настолько она мне не понравилась, чтобы испытывать помешанного на моей крови оборотня столь кропотливой и требующей громадной выдержки процедурой. Хотя вслух возражать не стала. Да и вообще зависла на багрянце в его глазах, пока он сосредоточенно избавлялся от мельчайших осколков, не проявляя более никаких признаков своей возможной агрессии или зависимости.

То есть, сдерживаться он всё-таки может…

И долго.

А если навсегда?

Возможно ли такое…

Так глубоко задумалась о последнем, что пропустила момент, когда оба мои пореза начали сами собой затягиваться, ведь от осколков окончательно избавились.

— Спасибо, — поблагодарила.

Демон ничего не ответил, бросил в металлический лоток использованный пинцет, после чего стянул с себя футболку и взялся за скальпель. Его и воткнул себе в рану без лишней подготовки, увеличивая входной канал.

Твою ж…

Словно не в себя, в меня воткнул!

— А давай лучше она тебе поможет с этим? — подпрыгнула на ноги, ошалев от такого действия.

— Сядь, — требовательно велел он. — И не скачи больше. Я почти закончил.

Уж не знаю, с чем он там закончил, но кровь из его раны теперь сочилась намного интенсивнее, и на то, что всё идёт, как надо, это совсем не похоже было.

— Да что ты? — съязвила встречно.

Но уселась, да. Демон же с абсолютным пофигизмом продолжил сам себя реанимировать. Сперва промокнул рану, затем убрал скальпель, медленно ввёл в рану палец, и только потом взялся за использованный пинцет, и также без единой эмоции на лице, принялся неспешно и аккуратно извлекать засевший свинец.

И вот кто скажет, почему жуткие вещи он вытворял сам с собой, а больно от этого тут исключительно мне?

Чуть инфаркт не поймала!

А когда он пулю из себя всё-таки достал, звон одного ударившегося металла о другой отозвался в душе, подобно финальному звуку гонга, вещающему, что бой закончен.

В моём случае, бой с самой собой…

— Никогда так больше не делай! — выпалила в сердцах, на эмоциях подхватив другую салфетку, принявшись вытирать с его плеча пролитую кровь.

— При тебе больше не буду, убедила, — по-своему согласился он со мной, терпеливо дожидаясь, когда я закончу свои манипуляции.

И это я ещё рано расслабилась. Потом ведь зашить надо было. А я, сколько ни уговаривала себя, что накладывать швы — плёвое дело, в сравнении с предыдущим, всё равно будто душу наизнанку выворачивало при виде того, как он сперва очищает и промывает рану, а затем стягивает хирургической нитью края плоти, пусть и с таким же беспристрастным видом.