Звучащая музыка абсолютно не подходила для такого танца, но я её всё равно почти не слышал. Всё затмевал быстрый стук чужого сердца, и я старался запомнить его, растворялся в его биении, наслаждался моментом, пока мог. Пока оно ещё билось для меня.

Руки отдельно от сознания ласково скользили по девичьей спине, зарывались в тёмные локоны, перебирали их, отпускали, и перемещались обратно на ягодицы, гладили, мяли, вжимали в себя крепче. Поводил носом у её виска, глубоко и с наслаждением вдыхая персиковый аромат, снова растворяясь в нём и зарождающемся в глубине груди чувстве, которому никак не получалось дать правильного названия. Но оно было до того душащим, что захотелось вырвать собственное сердце. Или убить кого-нибудь.

Мне даже аромат крови привиделся на фоне этого чувства.

Или нет…

Замер, концентрируясь на нём полнее.

Вдох-выдох, вдох…

Вот оно.

То самое.

Желанное.

Голова повернулась в нужную сторону раньше, чем я нашёл причину глазами.

Человек. Лет двадцати пяти, не больше. Явно не бедствующий, судя по дорогим шмоткам и зализанным светлым волосам. Пьяно покачиваясь, он кричал на невозмутимого бармена, потрясая кулаком, с которого на лежащие на стойке осколки бокала капала кровь.

Кап-кап-кап…

Отдавалось эхом в моей голове.

Тук-тук-тук…

Вторили ему знакомые молоточки.

Скр-ри-и…

Провёл когтями по черепу, пробуждаясь ото сна, живущий во мне кровожадный монстр.

Убей-убей-убей…

Принялся нашёптывать его тихий голос.

Насколько тихий, настолько же властный.

Невозможно не поддаться.

Весь мир сузился до ничтожной персоны блондинчика, когда я шагнул в его сторону. Руку, что так некстати решила вмешаться в мои действия, я перехватил не глядя, стиснув до хруста.

Никто не смеет вставать между мной и моей жертвой!

Последующий болезненный вскрик вынудил притормозить, ослабить хватку и призадуматься. Что-то было не так, и я бы возможно даже ухватился за эту мысль, но в голове вновь нетерпеливо заскрежетал зверь, перебивая и возвращая моё внимание к раненому пареньку. Вот только его кровь больше не капала на стойку, как и его самого не наблюдалось на прежнем месте, но это не важно. Достаточно вдохнуть поглубже в себя воздух, чтобы понять, куда тот делся. Понять и направиться следом.

Недалеко ушёл. Но от новой хватки я на этот раз не увернулся.

Ну и кто тут у нас такой смертник?

Рука сжалась вокруг чьей-то шеи рефлекторно, и я уже почти расслышал хруст сломанных позвонков, когда раздалось хриплое, едва слышное:

— Доминик...

Настоящее имя, сказанное нежным голосом Луны, ворвалось в окрашенный алым разум, как воздушный вихрь, сметающий всё на своём пути, выдувая из головы даже намёк на жажду крови, оставляя на своём месте осознание того, кого в действительности едва не погубил в стремлении добраться до выбранной зверем жертвы.

— Луна, — то ли сказал, то ли подумал, глядя в посеребренный взор.

— Доминик, — повторила она, с осторожностью касаясь ладонью моей.

В груди странно защемило. Рука самовольно разжалась, отпуская чужое горло, а я аккуратно перехватил повреждённую конечность, с сожалением глядя на тонкое запястье, на котором уже расцвели синяки.

А ведь обещал, что ей не будет больно…

— Не нужно было вмешиваться, — оправдался зачем-то.

Повезло ей, что я вообще пришёл в себя и не убил за вмешательство. А ведь мог. Обычно так и происходило всегда…

— Ничего страшного, скоро пройдёт, — заверила собеседница.

— Не делай так больше, — приказал зло.

Не на неё злился — на себя. За то, что позволил подобному произойти. Я ведь реально мог её убить и не понять этого.