– Что со Стасом?

– Стас твой в полном порядке. Извинился, но денег у отца я не взяла.

– Почему?

– Потому, что основное зло в тебе. Ты позволил чувствовать им себя не в гостях, а дома. На что ты рассчитывал, пресмыкаясь перед ними три месяца? Ты можешь вывернуться наизнанку, но не станешь с ними в один ряд. Тебя использовали, а ты как будто не замечал. – Да, Виктор Иванович. Я улетаю в пятницу вечером. Я приеду.

– Ты бежишь по первому его звонку, проводишь вечера, а то и ночи, неизвестно где. Ты его любовница?

– Пашка, ты дурак! Садовский старше нашего отца. Вчера за пятнадцать часов я заработала пятьсот долларов. Ты можешь предложить мне что-то подобное? Только работа эта раз в полгода. Я готова работать для него сутками. Это он дал мне под расписку сто тысяч рублей в долларах. Для оформления визы мне нужна была выписка со счёта, а родители мне отказали.

– А чем будешь отдавать?

– Думаю, за год осилю. Дай мне ещё улететь и вернуться.

– Может мне сходить к отцу?

– Не утруждайся. Я его деньги теперь не возьму.

– А ты не скучаешь по родителям?

– Нет. Сколько я себя помню, они всегда были заняты работой или собой. Отец многому тебя научил? А мама? Они даже не заметили, когда мы школу окончили. Спихнули нас на бабушку с самого детства. Считали, ребёнок одет, обут, сыт, и это их заслуга. Ты помнишь, кто водил нас в школу, ходил на собрания? Кто одежду нам выбирал? За завтраком – «Доброе утро», за ужином – «Спокойной ночи». Вот и всё общение. Я не помню, что бы мы все вместе просто беседовали, куда-то ходили, ездили. Ладно, будь они бизнесменами, развивающими своё дело, я бы не так негодовала. Но наши учёные теоретики, имеющие степень докторов наук, что-нибудь продвинули? Возможно, обучать студентов не так просто. А как же свои дети? Откуда столько равнодушия? Живём в одном районе в пятнадцати минутах ходьбы, а они за год ни разу не пришли, не поинтересовались, как мы живём, не пригласили к себе. Им всё равно, что с нами происходит. Пойми, я ничего не имею против их личной жизни. Они вольны поступать, как хотят. Но я никогда не пойму, как можно отказаться от собственных детей. Это предательство. Всё, что мы умеем, заслуга бабушки. Мне её не хватает.

– Отец поздравил меня с получением диплома. Вручил десять тысяч.

– А ты их с лёгкостью спустил, – усмехнулась сестра. – Твои друзья оценили это? Ты очень изменился, Пашка, за последние полгода. Раньше я с тобой всем делилась, была всегда уверена, что поможешь, защитишь, поддержишь. Теперь этой уверенности нет. Ладно, закончили. Вернусь, перееду в квартиру бабушки и начну жить для себя и ради себя. Мне пора. Когда вернусь, не знаю.

– Тебя встретить?

– Займись поиском работы. Для тебя наступают суровые времена.

– Ксюша, может, хватит? Я всё осознал.

– Не буду. До моего отъезда попробуем жить как добрые соседи.

Три месяца в Брайтоне на берегу Ла-Манша пролетели быстро. Работы было много, но и материал для дипломной работы был собран. Предложение остаться в Англии было заманчивым, но Ксения предпочла вернуться и получить диплом на родной земле. Оставаться в чужой стране без денег и документа об образовании, она считала рискованным мероприятием. Не экономь она на всём, жизнь была бы более комфортной. Но, во-первых, всё устраивало. Во-вторых, было временным. В-третьих, всё, что хотела, увидела и узнала. Всю программу она выполнила. Увидела Лондон, проведя там два дня, изучила всё южное побережье.

Двадцать восьмого сентября Ксения вылетела рейсом до Москвы, а уже вечером проходила регистрацию на «домашний» рейс. Ещё у стойки регистрации она обратила внимание на молодого человека, который смотрел на неё оценивающе. Так смотрят на товар в магазине, решая, покупать или пусть висит. Она знала этот взгляд и ничего хорошего он не сулил. Красавицей она не была, но что-то притягивало молодых людей к ней. Порой это напрягало. Не все желающие познакомиться вели себя прилично, не все понимали, что новые знакомые ей не нужны. В такие моменты, она с благодарностью вспоминала брата, который целый год «таскал» её за собой в спортзал. В ожидании посадки молодой человек подошёл к ней.