В 7.30 вечера того же дня на момент официального закрытия участков очередь из желающих отдать свой голос все еще тянулась от центра городка до парковки. В результате федеральный судья распорядился соблюдать в округе Нокс, где расположен Гамбьер, закон штата Огайо, предоставляющий право голоса всем вовремя пришедшим. Стоящим в очереди любезно раздали «карты на право голосования» (участие в голосовании – право, а не привилегия), но этого было уже мало. Когда все эти 1175 избирателей района опустили свои избирательные бюллетени, было уже около четырех утра, и многим пришлось прождать целых 11 часов. В духе народного карнавала подвезли пиццу, банки с прохладительными напитками, появились и гитаристы, чтобы придать яркому моменту настроение. Обнаружились телевизионщики, а молодые американцы вели себя словно на кастинге у Фрэнка Капры[58]: весело и добродушно пропускали вперед пожилых избирателей, дописывали в ноутбуках недоделанные сочинения, многие голосовали впервые, и все были убеждены, что долгое ожидание на холоде – ничтожная плата за это. Общий настрой выразила Пиппа Уайт[59], сказав, что «даже после 8 часов 15 минут ожидания у меня оставались силы. Это говорит о том, насколько все это важно». Ободряющая мысль.

У студентов Кеньона было одно преимущество, и они совершили одну ошибку. Преимущество состояло в том, что их президент, С. Джорджия Ньюджент, сказала им, что для голосования их освободят от уроков. Ошибка состояла в отказе от предлагавшихся им поздно вечером бумажных избирательных бюллетеней, из-за иска, поданного для ускорения избирательного процесса юристами отделения Демократической партии в Огайо. Когда стали раздавать избирательные бюллетени (для последующего машинного подсчета под контролем председателей демократической и республиканской комиссии по наблюдению за ходом выборов округа Нокс), кто-то закричал из окна здания общественного центра: «Не используйте бумажные избирательные бюллетени! Республиканцы собираются подать иск, чтобы их не подсчитывали!» После этого большинство приняло решение о машинном голосовании.

На остальной территории Огайо кастинг у Капры ничего не напоминало. Репортеры и очевидцы рассказывали об избирателях, не выдержавших изнурительного ожидания, нередко ссылаясь на нежелание работодателей считать голосование уважительной причиной опоздания или отсутствия. Так или иначе, подобные сбои чаще наблюдались на избирательных участках в рабочих и, скажем прямо, негритянских округах. Кроме того, возникло немало споров по поводу «временных» бюллетеней, вроде выдаваемых в том случае, когда избиратель может доказать свою личность, но не регистрацию на данном избирательном участке. Эти сбои можно списать на головотяпство или некомпетентность (хотя в 1992 и 1996 годах голосующих в Гамбьере было гораздо больше, а очереди – значительно короче). Теми же головотяпством и некомпетентностью можно было бы объяснить и другие странности в Огайо – от машин, перенаправивших голоса из одной колонки в другую, до машин, приписавших удивительное число сторонников неведомым маргинальным кандидатам, а также машин, показавших, как долго ждавшие очереди избиратели якобы каким-то образом не смогли отметить свой выбор в верхней части бюллетеня в пользу кандидатов в президенты Соединенных Штатов.

Тем не менее для проверки любого из вышеперечисленных сбоев необходимо либо сравнение бумажного следа бюллетеней с работой машин, или судебное решение о проверке самих машин. Первого нет, а второе пока не получено.