Вскоре появились люди. Начались рукопожатия, зазвучали тихие голоса.

Благодаря исследованиям, которые я проводила во время написания своей квалификационной работы, я кое-что знала о работе полиции и приблизительно могла понять, что происходит. Но не до конца. Я поняла, кто есть кто, какие могут возникнуть вопросы. Что они искали. Не то чтобы я считала себя умнее их. Просто я хотела помочь, хотя мне сложно было даже просто успокоиться.

Через минуту появились еще два офицера полиции – один в форме, другой – нет. Они хотели осмотреть лодку. Я кивнула и посмотрела на то, как она раскачивалась, когда один, а потом и другой ступили на борт. Через минуту они уже держали одежду Паоло деревянным штырем.

Потом вернулся и высокий коп.

– Мы попытаемся отыскать семью, о которой вы упомянули. Может, они что-то видели.

Затем мое ухо уловило слово «утонул».

– Он не мог утонуть, – настаивала я.

Полицейские подняли глаза вверх, а один отвел взгляд.

– Ладно, – сказал коп.

– Я серьезно. Он с детства рыбачил. Он умеет плавать. Я наблюдала, когда он нырял за связкой ключей.

Я бредила. Мне было уже все равно.

Рябь воды отражалась от солнечных очков полицейского, который не мог смотреть на меня. Его шея медленно, механически поворачивалась, словно в кукольном мультике.

Я достигла предела, когда уже не могла отвечать на их вопросы. Их было слишком много, я бы просто сломалась. Высокий коп, казалось, почувствовал, что приближается моя точка кипения. Он поджал губы и прищурился, как будто разгадывал загадку. Мужчина покрутил красную палочку в пластиковом стаканчике, нахмурился. Остальные стояли у перил и тихо разговаривали. Один из них поднял к глазам бинокль, в котором отражались отблески восхода. Потом он уронил бинокль, и тот закачался взад-вперед на его круглом животе. Я тоже взглянула туда, но на горизонте был лишь туман. Видимость нулевая.

На лодке кто-то поднял мой рецептурный пузырек.

– Мистер Феррера принимает какие-нибудь лекарства?

– Нет, это мой пузырек.

– Лекарство от…

– Панических атак. Я не умею плавать.

Это признание застряло у меня в горле. Я сделала уверенное лицо, но в голосе явно звучали пораженческие нотки. Он кивнул, как будто я произнесла волшебные слова.

– Он мог принять эти таблетки?

– Ни при каких обстоятельствах.

Едва сделав паузу, полицейский повторил тот же вопрос, но уже с несколько иной формулировкой:

– Мистер Феррера принимает жизненно важные лекарства?

Конечно, он должен был произнести нечто в этом роде.

– Я хочу, чтобы вы перестали называть его мистером Феррерой. Я приняла одну штуку, когда мы отчаливали. Мой молодой человек выпил несколько бокалов вина, вот и все. Все не так, как вы думаете.

– Вы помните, сколько конкретно таблеток оставалось в пузырьке вчера вечером?

– Десять-пятнадцать? Я не так часто их принимаю.

– Однако мне этот пузырек кажется пустым.

Я знала, он не хотел грубить, но мне показалось, что этот коп дал мне пощечину.

Мы оба увидели, как полицейский на лодке качает головой.

– Вы вообще ссорились?

– Нет! – закричала я. Этот крик вылетел из моих легких, как маленькая птичка. Я взяла себя в руки, потерла ладони о плечи, словно пытаясь согреться. – Послушайте, я знаю, вы просто делаете свою работу, но нет, мы отлично провели вечер. Мы поужинали, а потом легли спать.

Если в глазах офицера и было сочувствие, то его скрывали темные очки.

– Ваш молодой человек когда-нибудь делал что-то подобное раньше?

– Нет, – решительно ответила я.

– Не возражаете, если мы осмотрим транспортное средство? – спросил полицейский.