Мысль о том, что они уйдут была страшна. Мысль о том, что они не уйдут — была еще страшнее. Бездна бездн!

«Его нельзя впускать в дом!» — вопила рабочая половина мозга. — «Девице неприлично принимать мужчину наедине. Тем более такого, у которого репутация чудовища, обожающего убивать, протыкая животы!»

«Он король!» — гнула свое вторая половина мозга. — «И что за глупости? Он не посмеет внезапно убить наследницу Золотистых, это незаконно — как бы он не крутил закон! И вообще — что ему нужно?!»

О том, что нужно Ингренсу я предположить не могла... То есть могла, но не то. Воображение как-то автоматически рисовало его, падающего на колени у моих ног, и признающегося в любви. В глазах искрило.

— Что читаешь? — добродушно спросил отец, проходя мимо. Он застегивал на себе камзол, а значит — куда-то направлялся.

Для ответа мне пришлось сфокусироваться на книге, название, которой я даже не зафиксировала. Смотреть обложку при отце было бы опрометчиво. Пробежалась глазами по тексту:

«Но кони скакали опрометью, как все кони на свете, а повозчик бежал вприпрыжку со всей своей скоростью самой страстной порывистой натуры, и пигалица казалась ему прирожденной бездельницей, которая не знает другого, чем согнувшись в три погибели, перетаптываться под звон колокольчиков, которые сама своим топчением и инициировала».

Бездна бездн, которая находится в бездне!

— Про бездельниц вроде, — не слишком уверенно ответила.

Отец хмыкнул, проходя мимо. Он присвистывал, а значит — был на редкость в хорошем настроении. Пользуясь моментом я заглянула на обложку.

«Слово о докторе».

Тьфу!

— А ты куда? — спросила деланно равнодушно. К счастью, отцу было не до меня.

— Наконец-то нашелся смельчак, который готов купить у меня лес, — гордо сообщил отец, двигаясь к двери.

— Не может быть! — поразилась я. Поразилась тому, что король это организовал. Только в этот момент, я отчетливо поняла, что мне не приснилось, что все правда, что родители улетят. Лес отец не мог продать лет десять...

Довольно улыбнувшись, отец исчез за дверью. Я застыла на кресле, вцепившись побелевшими руками в желтые страницы. Я уже понимала, что мама — следующая. И действительно, буквально через десять минут после отца, мама вылетела из дома, прихватив с собой Агни. Агни — что-то понадобилось в городе, а маме практически даром отдавали шикарный отрез ткани.

Белый король всё устроил.

Метнувшись в комнату, я кое-как повязала на шее белый воротничок и начала трясущимися руками приклеивать когти — я не могла сделать это заранее, чтобы родители ничего не заподозрили. Когти крепились самым натуральным образом — на крепкий костный клей.

Дело шло неважно. Когти кривились, клей плыл. Зубы тряслись так громко, что под их чечетку можно было танцевать.

«Нервокрепительное!» — я метнулась к заветному флакончику, когда услышала знакомые хлопки огромных крыльев. Флакончик я не удержала, он выскользнул из пальцев, и с ужасающим грохотом упал на пол.

«Прилетел!»

Мгновенно забыв об успокоительном, бросилась вниз. Не помню, как слетела и использовала ли при этом ноги...

— Леди, — многозначительно произнес из-за двери серебристый голос.

Дорогие Читатели. Делясь книгами (слитыми полными версиями платных книг) полюбившихся авторов с другими даже из самых добрых побуждений - вы просто втыкаете нож в спину автора. Однажды он не сможет подняться.

5. Глава 5. О механизмах образования коалиций

Я протянула руку к двери, ощущая предательскую мелкую дрожь подколенных поджилок.

«У настоящего Дракона поджилки должны быть стальные!» — не раз заявлял отец, и я часто проверяла, какого качества у меня поджилки. Трясутся ли они во время грозы, когда отец в гневе, после ночного кошмара, когда к глазу подлетает оса? Каждый раз проверка показывала, что я — настоящий Дракон. Руки — да, дрожали, зубы — да, стучали, зато ноги уверенно стояли на земле.