Герцог вёл себя учтиво, но не навязчиво. Ухаживал за супругой, но не лип к ней патокой. Встретил у дверей, подал руку, отодвинул стул. Похвалил платье и причёску.

Дениз принимала всё спокойно, не показывая, что рада или впечатлена. И вполуха слушая замечания супруга о погоде и качестве завтрака, машинально отламывала вилочкой кусочки омлета. Надо сказать, главная кухарка у Его светлости была отменная – каждое кушанье просто во рту тает! Дежурно улыбнувшись мужу на какую-то очередную его фразу, герцогиня мысленно продолжала решать вопрос – сейчас сказать мужу про магию или подождать до лучших времён?

- Дениз, о чём ты задумалась? – заметил её состояние супруг. – Может быть, поделишься, и мы подумаем вместе?

- Я… Даже не знаю… Уместно ли?

- Я слушаю! – герцог отложил столовые приборы и выжидательно уставился на Дениз. И она решилась.

- У меня есть дар, но когда мне исполнилось восемнадцать, опекун не пожелал вызвать мага-наставника. И не согласился отвезти меня в Академию, чтобы определить направление моей магии и раскрыть силу, - выпалила девушка. – Ты говорил, что я могу просить, что угодно в компенсацию за неприятности, которые мне доставило твоё поведение? Я выбрала, что хочу – выяснить, какой у меня дар и обучаться магии!

Герцог задержал дыхание, потом медленно выдохнул.

- Неожиданно. Обычно женщины просят что-нибудь материальное, а ты мечтаешь об уроках, экзаменах, зубрёжке и наказаниях за невовремя сданные практические задания? Ты можешь целыми днями заниматься тем, чем хочешь, кататься в коляске по окрестностям замка, выезжать в Аламьенсвилль, покупать любые наряды, меха, драгоценности, какие только могут предложить торговцы. Можешь заставить слуг полностью перестроить не только одно крыло, но и весь замок. Или возвести рядом отдельный павильон. Заменить часть или всю мебель. Нашить платьев на три сезона. Братья, да мало ли приятных для женского ума занятий? И всё это ты хочешь променять на нудные уроки? Вместо прогулок сидеть в классной комнате и писать под диктовку учителя? И вместо весёлого чаепития с подругами отправиться на задворки замка или в подвал и там оттачивать на практике приобретённые знания?

- Да! И потом – у меня всё равно нет подруг. Вы… Ты мне разрешишь?

Демьен ненадолго задумался.

Как поступить? Первый порыв – отказать! – он отверг. Девушка идёт навстречу, не дичится, честно пытается наладить отношения. Конечно, не будь проклятия, он только рад был бы такому рвению супруги! Магически сильная жена, ко всему прочему – умная, красивая и не столбенеющая при виде драгоценностей – это настоящее сокровище! Но он не лукавил, когда перечислял ей, сколько труда понадобится при обучении. Труда, времени, терпения и целеустремлённости! Дениз уверена, что впереди у неё много лет, но он-то знает… Было бы лучше, если бы она прожила этот год или полгода – сколько позволит проклятье – в праздности, неге и удовольствиях. Его и так совесть грызёт, хоть он с детства знал, что придётся пожертвовать первой супругой. Оказалось – одно дело думать о гипотетической девушке, и совсем другое, если эта девушка перед тобой. Как он будет с этим дальше жить?

И память услужливо напомнила – как. Деда он не застал, тот умер раньше, чем внук научился говорить. Зато сполна насладился зрелищем отца – тот утро начинал с бутылки гронта, а заканчивал бутылкой виста. Поэтому и умер так рано – всего в шестьдесят. Впрочем, ни один глава рода после Ролсена не дожил даже до восьмидесяти. И это при том, что маги спокойно живут до ста пятидесяти, а некоторые, особенно магически сильные – даже до двухсот! Отголоски ли это проклятия или совесть, но факт налицо – главы рода ди Аламьен на этом свете не задерживались.