Первыми ласточками её встретила бодрая моль. И только после шикарный набор чёрных мантий на все случаи жизни поразил воображение. Почему на все случаи? Да потому что они подходили абсолютно к любой фигуре и при хорошей фантазии могли трансформироваться как минимум в пять моделей платья. Хотя, кого мы обманываем, просто иных альтернатив нет.

- Так-с, ладно, что мы имеем? – Она тряхнула первой попавшейся мантией, выпуская на волю вековые залежи пыли. – Балахон чёрный, безразмерный, времён Аллы Борисовны в молодости, потом-то она куда развратнее стала одеваться.

Подпоясав рясу шнурком от балдахина, больше смахивавшим на хвосты тех жертв, из чьих шкур было изготовлено полотно, Люба посмотрелась в старинное ростовое зеркало. Отражение порадовало взлохмаченной шевелюрой, ортодоксальной хламидой и аксессуарами от дизайнера-извращенца. Лишь глаза, подчёркнутые тёмной гаммой, сияли, как два Громких океана. А что, если есть Тихий, значит должен быть и Громкий? По крайней мере, Зойка была в этом абсолютно уверена.

- Зойка, заяц ты мой вертлявый. - Сердце неожиданно защемило. - Надеюсь, ей такая фигня не снится!

Неожиданный стук отвлёк её от созерцания нового имиджа – это брякнула резко открытая дверь. Судя по силе инерции, открытая с ноги. Печально знакомое лицо сегодня отличалось некоторым благодушием, правда, длилось это недолго.

- Вот блин, - только и смогла пролепетать Любаня, вдруг резко осознавая, что таких совпадений не бывает.

- Что это за вид? – брезгливо скривился седовласый тип, его утончённые черты несли в себе отчётливый след высокомерия и вседозволенности.

- Можно подумать, были варианты, - буркнула пленница, спешно пытаясь понять – это сон во сне или продолжение одного бесконечного бреда? В любом случае, в обиду она себя давать не собиралась.

- Кто тебе вообще разрешал одеваться?

Громыхнуло так, будто это не дверь захлопнулась, а взорвался газовый баллон. Резкий порыв ветра, и на хрупкой фигурке вновь ничего, кроме металла.

- Ай! – вскрикнула Люба и, не удержав равновесия, упала на колени. – А-а!

Больно саднила кожа, расцарапанная о твердые плиты пола.

- Так-то лучше. - Довольная ухмылка, лёгкая, но отчётливая. - Знай своё место.

- Что?.. – Она возмущённо вскинула голову, но подавилась на полуслове. Белёсые, как будто выцветшие глаза завораживали своей нереальностью, чёрная точка зрачка буравила мозг.

- А теперь слушай меня внимательно – дважды повторять не буду. - Он слегка наклонился, явно подавляя сознание Любы. — Ты здесь никто. Впрочем, как и у себя. Я тебя вызвал для определённой миссии, которую ты, если не совсем дура, выполнишь.

- Мне холодно, - сил терпеть переохлаждение совсем не осталось, в одежде-то было не жарко, а сейчас – и подавно. - И больно.

- Больно – это хорошо, - шаг вперёд. - Меньше будешь кочевряжиться.

- Скорее меньше соображать, - привычно огрызнулась Люба.

- Сейчас от тебя это и не требуется. - Хищный блеск кошмарных глаз. - Покорность – главная добродетель любой женщины.

- Ага, где бы я сейчас была, если бы ею обладала.

Холод, захвативший ноги, пробирался выше.

- Тоже верно, - невнятное хмыканье, - но это неважно. Сейчас ты подписываешь контракт, а после я введу тебя в курс дела.

Тело начала бить крупная дрожь, ей нестерпимо захотелось вскарабкаться обратно на дурацкую кровать и спрятаться под одеяло. А ещё лучше – принять горячую ванну. Бог с ней, с эстетикой, она была согласна и на то убожество, что стояло в уборной.

- А вы порядок действий не перепутали? – готический сон стал надоедать и вообще порядком затянулся. - Мало ли, может, вы меня в сексуальное рабство собрались закала… закапа… - Язык еле ворочался от переохлаждения.