Я интуитивно сделала шаг навстречу к Климу. Хотелось тоже его задеть. Неважно как – толкнуть, ударить, покусать. Но ничего из этого списка я не успела сделать. На террасу вышла Ленка.

В красивом кружевном белье. Словно она готовилась к этой ночи. Вся стройная, красивая, смелая. Подошла к Климу и уверенно положила ему руку на плечо. Я в своей скромной пижаме с котиками и сжатыми кулаками от злости, смотрелась на ее фоне, как всегда, скромно и нелепо.

- Ты чего не спишь? – спросила меня подруга, покрывая спину Клима легкими поцелуями. – Мы случайно не мешаем?

Смирнова была просто на седьмом небе от счастья. Это было видно по ее глазам. А вот Клим напрягся при ее появлении, но сверлить взглядом меня не перестал.

А меня затошнило. От них обоих. Я просто развернулась и молча пошла в свою комнату.

- Че это с ней? Какая муха ее укусила? – долетел Ленкин удивленный голос мне в спину, когда я уже почти закрыла за собой дверь.

Ответ Клима я не услышала, но уверена, что приличного в нем было мало.

Мое дыхание было рваным и громким. Сердце стучало быстрее, и я не понимала, почему все это происходит со мной? Ведь мы с Климом просто разговаривали. Да, может не на слишком приличную тему, но задыхаться от встречи с ним – это уже как-то слишком.

А может все потому, что мне не удалось удержаться и я все-таки позволила себе окинуть быстрым взглядом его почти обнаженное тело. Офигенное тело. Подтянутое, поджарое. Даже захотелось дотронуться до него. Но это всего лишь на секунду. Потом я опять смотрела ему в глаза. И только.

Посидев немного на стуле и выровняв свое дыхание и сердцебиение, я легла рядом со Смоленцевым. Он тихонько сопел, и я была этому рада. Вряд ли у меня хватило бы сил оправдываться перед ним за свою непонятную реакцию на его друга.

Стараясь не думать о последнем получасе, я прижалась к Ваньке и попыталась уснуть. Но эти чертовы стоны, так ярко отпечатавшиеся в моей голове, и грязное предложение Клима не давали мне уснуть, будоража мое сознание и пробуждая во мне греховные мысли. Это было так пошло, так откровенно со стороны Клима. Ему, кажется, не привыкать. А мне было страшно и стыдно. И я не знала, что со всем этим делать. Но в одном была уверена. Я любила Смоленцева и ни за что его не предала бы.

Не помнила, как уснула. Не помнила, что снилось. Наверное, ничего. Проснулась от того, что слишком жарко и где-то возле уха настойчиво вибрирует телефон.

- Малыш, отключи, его! Сейчас башка взорвется, - прохрипел сквозь сон Смоленцев.

Я выбралась из его объятий и схватила лежащий на тумбочке телефон. Звонила мама. Чтобы не мешать Смоленцеву, я рванула в ванную. Сбросить мамин звонок не могла. Никогда так не делала. Где бы ни находилась, и чтобы ни делала, я всегда отвечала на звонки родителей.

- Ян! Тут из свадебного салона звонили. У них там окно появилось. Зовут нас на примерку, - тут же начинает тараторить мама. – Может ты приедешь? Знаю, что вы отдыхаете. Но у нас там запись только через месяц, а ты знаешь, какие сроки у нас маленькие. Мы ведь ничего не успеем. Будем бегать в мыле. А так хоть с платьем вопрос закроем.

Я смотрела в зеркало на себя и не узнавала. Все-таки я не выспалась. И ночь без сновидений все равно была короткой и тяжелой. А еще этот Ванькин «малыш». Он никогда меня так не называл. Говорил, что так зовут всех вертихвосток, чтобы не запутаться в именах. А я у него одна. Янка – сладкая девчонка. А тут малыш. Так неожиданно. Ведь Смоленцев не был примерным до меня. Это не секрет. Так что, либо старая привычка всплыла, либо спросонья.