Поддеваю ее. Она должна мне желание. Ну, сейчас я оторвусь на ней.

– Ты должна, – говорю я безапелляционно. – у тебя нет выбора.

А у нее такой вид, будто я ее к прыжку в бездну подвожу. Закрывает глаза. Летит. Идиотка! Ну кто ж так прыгает?! Разобьет себе красивое личико об воду, дуреха…

Однако, когда через полминуты ничего не происходит, и она не всплывает на поверхность, идиотом уже чувствую себя я.

– Бл*дь! – матерюсь сквозь зубы, и расталкивая растерявшихся друзей, ныряю за ней в воду.

Никогда еще так быстро не плавал. Наверно сердце сейчас вылетит из груди! Ну вообще долбо*б, девочку погнать прыгать в воду! Чудесно, Джонни, урод хренов, давай еще невесту Македова в первый день про*би!

Ныряю в воду. Нету нигде! Черт! Течения-то у нас тут нет подводного. Куда делась?! Всплыла? Выныриваю на поверхность. Парни, видя, что наша дурацкая забава вышла из-под контроля, так же попрыгали в воду. Окунаюсь снова. Вижу! Вот она, на дне лежит. Маленькая и хрупкая, точно русалочка.

Вытаскиваю ее из воды. Без сознания. Висок рассечен немного. Там ушиб и кровь из царапины. Но это не страшно. Страшно то, что она не подает признаков жизни. Нас окружает паникующая толпа. Все орут и кричат. Галдят. Кто-то со смартфонами, чтобы вызвать ноль три. Черт! Мне нельзя паниковать! Надо вспомнить способ оказания первой помощи!

Так, встать на одно колено, перекинуть ее через бедро, чтобы голова свесилась к низу и несколько раз надавить с силой грудной клеткой об колено. Чтобы вся вода без остатка вытекла из легких. Уже лучше. А теперь массаж сердца! И дыхание рот в рот.

Много времени реанимация не занимает. Едва вода покидает легкие, как Алена начинает подавать признаки жизни. Но я продолжаю терзать ее рот, ее губы, снабжая ее грудную клетку живительным воздухом.

Алена закашлялась. Ее трясет. Я весь мокрый. Меня самого трясет от страха за ее жизнь. За то, что мы сейчас только что с ней пережили.

Легкие печет. Горло раздирает кашель. Голова болит и кружится. Перед глазами мелькает встревоженное лицо Джонни. Его губы обжигают мои. Секунда и его живительный воздух наполняет мою грудную клетку. Джонни склонился надо мной, продолжает ритмично надавливать на сердце и касаться моих губ.

Мне хочется сказать, что я уже в состоянии дышать сама, но это так здорово: не просто дышать, но делить с ним один вдох на двоих.

А я уже и забыла, этот вкус его губ. Их твердость. Их ласку. Их требовательность и неистовство.

Вокруг нас много народу. У всех перепуганный вид. Даже у этих высокомерных девиц. Джонни отстраняется от меня, но ненадолго. Вскоре его сильные руки подхватывают меня с полу, и прижимают к обнаженному торсу.

– Я отнесу тебя наверх! – поясняет он. – Тебе лучше полежать сейчас. Пацаны, без меня продолжайте!

Джонни выносит меня, а я вцепляюсь в его шею покрепче. Ничего не могу с собой поделать. Я хочу касаться его мускулистого тела. Хочу ощущать его тепло. Хочу слышать оглушительный стук его сердца.

Джонни, вот так подстава, приносит меня в спальню к Македонскому! Он откидывает полог пледа, заворачивает меня в одеяло прямо так, мокрую, с мокрыми же волосами.

– Ты специально хотел меня убить? – ну а что, я стукнулась головой, имею право нести чушь, хоть немного.

Лучше уж глупости нести, чем мучительно и неловко молчать в его присутствии.

– Болит ушиб? – подрагивающие пальцы Джонни дотрагиваются до моего виска.

Он смотрит на меня внимательно. В глазах столько тревоги и мне это очень импонирует! Мне хорошо в его присутствии! Я даже на минуту забываю, что нахожусь в спальне Македова, и он должен вот-вот прийти сюда. Для меня сейчас существуют только огромные, жадные, всепоглощающие глаза Джонни.