– Спорно?

– Не так давно, еще века не прошло… может, около семидесяти лет тому назад белый человек впервые вступил в контакт с ваорани. Это были миссионеры. Их убили копьями. Ваорани не любят чужаков.

Росалия смерила еще раз взглядом худощавую Сандру. Обычаи ее племени пусть и смягчились, а неприязнь к чужакам все так же сильна. Рубену стоило больших усилий влиться в жизнь деревни. Только заступничество Тео позволило ему жить на территории ваорани. Джейку пришлось идти на большие уступки и делать щедрые подарки индейцам, чтобы они пропустили его. И то он рисковал каждый раз, когда углублялся в сельву.

Это в других деревнях ваорани приветствуется туризм и приезжих развлекают, демонстрируя местные обычаи. Здесь чужаков не принимали и не допускали без особой на то причины.

– А сейчас? – спросила Сандра.

– Сейчас государство куплено нефтяными кампаниями. Они давно нацелились на наши земли, здесь много богатства, много черного золота. И им разрешили разрушать нашу заповедную зону. Мы сражаемся, отстаиваем свои права… но мы всего лишь сельва. Кто слушает сельву?

– Ты так хорошо говоришь по-испански, как так?

– Научилась. Сначала от отца, потом от мужа, – усмехнулась Росалия.

От нее не скрылось облегчение, мелькнувшее на лице Сандры при слове «муж».

– В наших общинах сейчас много тех, кто взаимодействует с внешним миром. Иначе никак не отстоять свои права. Мой муж – колумбиец, биолог. Он приехал сюда для изучения редких видов растений и для того, чтобы поддержать войну против нефтяных компаний. Спасти наш зеленый мир. И остался.

– А с Джейком ты как познакомилась?

– Он уже приезжал сюда, – коротко ответила Росалия.

Чем больше видела вокруг Сандра, тем быстрее забывалось утреннее происшествие и горечь первых минут знакомства с Росалией. Теперь индианка ее очаровала совершенно. Как художнику, Сандре нравились необычные черты лица Росалии, которые так и просились на бумагу.

Но Сандра пока еще не решалась попросить разрешения ее нарисовать. Поэтому присматривала себе другие возможные темы для эскизов. И их было предостаточно.

Как объясняла Росалия, эта деревня ваорани была достаточно близкой к цивилизации, поэтому семьи жили в приличных деревянных домах на сваях, а типичные для этого племени двускатные домики онко, больше похожие на снятую с европейского дома крышу и покрытые пальмовыми листьями, индейцы использовали как кухню и место для семейных посиделок.

– Здесь в основном спят в гамаках, мой муж так и не привык к ним, мы спим на циновках. А в иных индейских деревнях все наоборот: кто-то даже боится спать в гамаках, потому что считает, что демон приходит их качать.

– А вы христиане? – спросила Сандра.

– Нет, – усмехнулась Росалия. – Забыла, что случилось с миссионерами? Мы можем иметь несколько жен или мужей, как захотим. Брак – это всего лишь соглашение. Не понравилось – разрываешь соглашение и уходишь. Привязать к себе человека невозможно, да и зачем тебе тот, кто только будет тянуть из тебя силы и ничего не давать взамен?

– А во что вы верите?

– В сельву, если очень коротко. Весь мир когда-то был покрыт лесом. Лес защищает, дает жизнь и покой. Все, что приходит к нам извне, опасно. Мы сторонимся чужаков, сельва защищает нас и одаривает едой, как мать.

– А вождь у вас есть?

– У нас все решения принимаются на общем собрании, но шаман – ты его скоро увидишь – человек мудрый, к его советам мы прислушиваемся.

Ребятишки бегали вокруг совершенно голыми, Сандре было непривычно видеть столько полуобнаженных людей, но по рассказам Росалии она начинала понимать, что в этой деревне все очень даже прилично одеты. А еще ее удивляло, что они не боялись укусов насекомых.