Когда в 1943 году Вересаев узнал о присуждении ему Сталинской премии «за многолетние выдающиеся достижения в области литературы и искусства», он невероятно огорчился и не спал всю ночь. Премию он расценил как оскорбление и размышлял в дневнике: за что же его так оскорбили, что он сделал такого, чтобы ему присудили эту позорную премию?.. Но то был честнейший Вересаев. А другие писатели (не хочется называть их имена) страшно обижались, когда не находили себя в списках ангажированных властью лауреатов.

Редакторы и цензоры тщательно трудились над произведениями Вересаева. В одном из его трехстраничных рассказов церберы умудрились сделать 142 поправки. Вересаев возмутился и написал статью «Об авторах и редакторах», в которой отстаивал, естественно, право на писательское видение. Это возмутило тогдашнего руководителя писательского союза Фадеева, который расценил статью Вересаева как «вопль о свободе печати», характерной для буржуазного общества (?!)

1868 год – Максим Горький. О нем в главе «Возвращенцы».

1869 год – Скиталец (настоящая фамилия Степан Петров). Прозаик и поэт. Одно время находился под влиянием Горького. Октябрь не принял. В 1921-м эмигрировал в Харбин. В 1934 году Скитальца уговорили вернуться в Союз. Участвовал в работе Первого съезда советских писателей без права решающего голоса. В 1940-м в журнале «Октябрь» вышел его роман «Кандалы». Умер на 4-й день начала Отечественной войны, 25 июня.

1872 год – Михаил Кузмин. Блистательный серебрист. В августовском журнале «Алеф» за 2016 год я опубликовал эссе о нем «Куранты судьбы». Кузмин не эмигрировал, остался жить в СССР и оказался совсем не в той эпохе. Ему комфортнее было бы жить во времена Вольтера, художника Антуана Ватто и композитора Вивальди…

Вот одна из иронических песенок Кузмина:

Это из сборника «Куранты любви». И сразу возникает волна возмущения: какие куранты любви! Только кремлевские куранты, отсчитывающие время народного счастья под руководством мудрой правящей партии – то ли КПСС, то ли «Единой России». «Время, вперед!» – как писал Валентин Катаев.

А Михаил Алексеевич Кузмин… что Кузмин! Как написано в его биографии, вышедшей на Западе: «Его судьба оказалась одной из наиболее трагичных в 30-е годы: даже от задушенных сталинским режимом Ахматовой, Платонова, Булгакова и Мандельштама и многих других остались рукописи, от Кузминаже – практически ничего…»

Хотя найден и издан дневник Кузмина последних лет. Он очень печальный…

В отчаянную зиму 1920–1921 года один литератор столкнулся с Кузминым и не узнал его. Бывший «жеманник» выглядел ужасно – сгорбатившийся, понурый, в старом пальто – и говорил каким-то тусклым голосом.

– Это вы?

– Да, я, – ответил Кузмин. – Помните мою песенку: «Если завтра будет дождик, то останемся мы дома»? Вот дождик и полил, как в библейском потопе, дождик бесконечный, без перерыва. Ковчега у меня не оказалось. Сижу дома…

Оставшийся на родине Михаил Кузмин. Не эмигрировавший.

1873 год – плодоносный год. Появились на свет Валерий Брюсов, Михаил Пришвин, Ольга Форш и Вячеслав Шишков.

Брюсов представлен в книге «99 имен Серебряного века» (2007). Поэтому коротко: Валерий Яковлевич совершил эволюцию от символизма к реализму. И произошло немыслимое: бывший вождь модернизма, «сын греха», «искатель островов», «безумец», «маг», «теург» назвал Октябрь «торжественнейшим днем земли» и решительно встал на сторону советской власти. Брюсов один из немногих представителей Серебряного века, кто поменял серебряный цвет на красный… Даже Бухарин удивился, почему этот бывший «король символистов», идеолог буржуазной аристократии перешел в лагерь большевиков.