А далее агония белых. В феврале 1918 года Савинков прибыл в Москву и организовал Союз защиты Родины и Свободы. Союз ставил целью свержение Советской власти, установление военной диктатуры, приглашение союзников, продолжение войны с Германией. Но в конце мая заговор был раскрыт. Тогда Савинков попытался организовать мятеж в Ярославле, и снова неудача. Какое-то время он находился в отряде Владимира Каппеля. А затем Директорией с военной миссией был отправлен во Францию доставать деньги на борьбу с Советами.

В биографическом словаре «Политические деятели России. 1917» (1993) сказано: «В антисоветских эмигрантских кругах Савинков играл ведущую роль, пользовался доверием и поддержкой враждебных Советской России политических деятелей Франции, Польши, Чехословакии и других стран. Во время Советско-польской войны в 1920 был председателем Русского политического комитета, участвовал в подготовке на территории Польши антисоветских отрядов под командованием Станислава Булак-Балаховича, совершавших оттуда рейды на советскую территорию. Один из таких рейдов лег в основу “панихиды по белому движению” – повести “Конь вороной” (Париж, 1923)».

В 1920 году Польша рассматривалась как передовой редут, который препятствовал распространению большевизма в Европе. Военная помощь Англии и Франции, по мнению Савинкова, давала уникальную возможность для продолжения антибольшевистской борьбы. Польский лидер Юзеф Пилсудский сделал ставку на Савинкова. В дневнике от 19 июля 1927 года Дмитрий Философов записывал:

«Спасение России от безбожников стало нашим священным долгом. Одна-единственная мысль преобразовалась в стержень нашего существования – мысль об уничтожении большевиков. Идея эта нас объединяла; через призму ее все наши мелкие разногласия и противоречия блекли и теряли значение…»

Однако в дальнейшем между Советской Россией и Польшей было заключено мирное соглашение, Русский политический комитет попал под запрет, а Савинков таким образом оказался вне закона. Польский роман закончился, так и не дав желаемого результата. В октябре 1921 года Борис Савинков был выслан из Польши.

Жил в Праге, Лондоне, затем осел в Париже. Оказался в полной изоляции от русской колонии: эсеры не простили ему литературных разоблачений. И как признавался Савинков: «…я сел писать “Коня вороного”… отошел от всех дел и забился в щель». Основной сюжет – поход осенью 1920 года на Мозырь, в котором Савинков командовал 1-м полком. Савинков ярко описал кровавую бойню того времени, когда «кровь до узд конских» затопила Россию.

И все же полного затишья не было. Дважды Савинков встречался с Бенито Муссолини, тогдашним вождем молодежного итальянского фашизма, пытался у него получить поддержку в борьбе с большевизмом. Увы, Муссолини было не до России, он решал свои итальянские проблемы. К тому же на Генуэзской конференции европейские страны признали Советскую республику, и борьба с ней вроде бы закончилась. Савинков с этим никак не хотел согласиться и продолжал придерживаться тезиса «Против большевиков хоть с чертом!». Именно на этом он сошелся с маститым русским литератором Александром Амфитеатровым.

Впервые они встретились в Праге и затем активно обменивались письмами, изливая друг другу свои больные эмигрантские души. Оба – и Амфитеатров, и Савинков – сошлись на мысли о демократии как болоте, о фашизме как единственной силе, способной отстоять Европу от гибели, о воле, призванной творить чудеса, и т. п. Оба были объяты всепоглощающим стремлением вернуть небывшее, «то, чего не было», но им казалось, что все же было. В своей переписке они часто обсуждали технические вопросы, где надо нанести удар по Советам, как вооружить войска, в каком количестве они необходимы и прочее.