‒ Но ведь это для Бога! ‒ воспротивился Егор.

‒ Егорушка… Я не знаю, поймешь ли ты меня. Но Бог сказал так: «все, что вы делаете людям, то делаете и Мне». То есть, подарив свой самолетик Диме, ты как будто отдаешь его Богу. Понимаешь?

Егор некоторое время молчал, потом посмотрел на маму, на батюшку, перевел взгляд на мальчика в синей курточке, тихонько стоявшего возле небольшой иконы… Подумал, взял коробку и пошел к мальчику.

О чем они разговаривали, ни батюшка, ни Алина, конечно, не слышали. Видно было только, что Дима сначала насторожился и смотрел на Егорку с недоверием, даже руки за спину спрятал. Егорка что-то горячо ему доказывал. Наконец Дима улыбнулся, взял самолетик и, как до этого Егорка, так же прижал коробку к груди.

А счастливый Егорка вприпрыжку вернулся к лавочке, прижался к маминым коленям и сказал:

‒ Ну вот. Теперь мой самолетик у Бога! Правда, дяденька?

‒ Ну конечно, правда, ‒ рассмеялся священник. ‒ Только не дяденька, а батюшка. Запомнишь?

‒ Ага. Спасибо, батюшка!

И вдруг улыбка медленно сползла с Егоркиного лица. Он поднял глаза на батюшку и очень серьезно спросил:

‒ Значит, все, что я делаю людям, я делаю Богу?

‒ Получается, так… ‒ священник явно не ожидал от четырехлетнего малыша таких взрослых размышлений.

А Егорка вдруг разревелся, разревелся по-настоящему, в голос. Испуганная Алина схватила сына на руки, но Егор вырвался и бросился к отцу Алексию.

‒ Я Пашу побил! Он обзывался, а я его стукнул! Но я не хотел бить Бога!

Батюшка опешил и только руками развел. Из всех его прихожан едва ли найдется хоть несколько человек, которые настолько серьезно и буквально относились бы к словам Спасителя.

Батюшка погладил Егора по голове, прижал к себе и сказал, вытирая малышу слезы:

‒ Извинись перед Пашей. Я понимаю, он первый начал. Но ты подойди и извинись ‒ за то, что стукнул его. И вот увидишь, он больше не станет обзываться. Договорились?

‒ Да, ‒ твердо сказал Егорка. ‒ Я извинюсь. А Бог меня простит?

‒ Уже простил! ‒ ответил батюшка, и посмотрел на Алину. В его изумленных глазах явно читался только один вопрос ‒ уж не ангел ли перед ним?…

А Алина не переставала удивляться, как легко и свободно чувствует себя ее сын в церкви, как быстро он во всем разбирается… И как ей самой хорошо и спокойно.

Дома она отыскала три крестика. Один надела на себя, второй на Егорку, а третий положила в сумочку. Завтра же она положит его Артему под подушку.

***

… ‒ Ну, Ареас, не томи! Какие у тебя новости? ‒ после мороженого и кофе Артем почувствовал необыкновенный прилив сил, и ему не терпелось узнать, что же произошло за то время, пока он примерзал к ледышкам и горел в адском пламени.

‒ Смотри, ‒ Ареас очертил рукой в воздухе прямоугольник, края которого немедленно превратились в серебристую рамку.

Артем встал, пересел поближе к своему Ангелу, и стал пристально вглядываться в рамку. Поначалу он ничего там не увидел…

‒ Что-то у тебя настройки сбились, ‒ пошутил он, но Ареас прижал палец к губам, и показал глазами на экран ‒ смотри, мол, и молчи.

Артем снова взглянул в рамку, и даже подскочил от неожиданности. Он увидел свою тещу, которая стояла перед иконами и читала какую-то тоненькую книжку.

‒ Она молится за тебя, Артем. Читает молитвы всем святым врачам.

Следующей в рамке показалась Лиза. Она расставляла по подсвечникам свечи и что-то шептала.

‒ Лиза! ‒ Закричал Артем. ‒ Боже мой, это же Лиза!

Ареас улыбался, а прямоугольничек уже транслировал следующую картинку. Там две абсолютно незнакомые Артему монахини стояли на коленях напротив какой-то иконы и тоже молились.