– Найдешь время. – Аполлинария запустила руки в нутро черной сумки из мягкой кожи, отделанной золотыми клепками. – Вот тебе моя визитка. Сейчас я тебе напишу свой домашний и особо секретный мобильный, для самых близких.
Кольца еще раз сверкнули, когда Аполлинария быстро водила пером по матово-платиновому полю карточки.
– Обязательно позвони. И, пожалуйста, не тяни с решением. Кстати, свой номер дай.
На солнце засверкал извлеченный из сумки мобильник. Дина даже зажмурилась. Ей показалось, что телефон у подруги инкрустирован бриллиантами. Впрочем, возможно, это были стразы.
Дина продиктовала свой домашний.
– Теперь мобильный, – скомандовала подруга.
– Он в основном у дочки, – смутилась Дина.
– Зачем мне дочкин? Мне твой нужен.
– Да у нас он один.
– Понятно, – резко кивнула Аполлинария. – Обеспечим за счет центра. Мне нужно, чтобы ты всегда была на связи.
– Но у меня работа и…
– Малооплачиваемая работа не волк – в лес не убежит, – не дослушала ее подруга. – Славик, остановись и выпусти меня, – переключилась она на водителя. – Парковаться не надо. Отвезешь Дину Николаевну, куда прикажет. Меня не провожай. Вон, макаки Александра Ивановича уже караулят. Ну пока, подруга.
И, смачно чмокнув пухлыми губами Дину в щеку, Аполлинария с неожиданной для ее фигуры легкостью выпорхнула из салона на улицу.
Глава 2
Дина осталась в машине вдвоем со Славиком и пребывала в полной растерянности.
– Вам куда? – вывел ее из задумчивости голос водителя.
Она принялась сбивчиво объяснять.
– Ага, представляю, – кивнул он, и, развернувшись, они направились в обратный путь.
– Вы пейте, пейте шампанское, – сказал Славик. – Все равно открыто. Чего добру пропадать. Аполлинария Максимовна эту «Вдову» из открытых бутылок никогда не допивает. А я вообще непьющий. У меня аллергия на спиртное.
– А-а-а, – только и протянула Дина, машинально наполнив до краев бокал.
Была не была. Когда еще раз доведется «Клико» попробовать. Главное, потом попросить у Славика эти самые чудодейственные таблетки. А то на больных даже «Вдовой» дышать неудобно. Алкоголь есть алкоголь. Она всегда осуждала коллег, которые, отметив на работе день рождения или какой-нибудь другой праздник, идут на прием.
Нет, но Поля-то, Поля… Как она изменилась! То есть внешне-то практически нет. Разве что стала очень ухоженной. Таких холеных лица и рук у нее в юности точно не было. А вот характер изменился разительно.
Дине вспомнилось, как она впервые в жизни увидела Полю. Было это первого сентября. Родители оставили Дину, державшую в руках огромный букет гладиолусов, около учительницы Валентины Петровны, где уже собралась кучка мальчиков и девочек, Дининых одноклассников. И тут к Валентине Петровне подошла женщина с девочкой. Таких полных людей Дина еще не встречала. Женщина смахивала на огромный айсберг. Вершина – голова. Лицо круглое, с брылистыми щеками и тройным подбородком. Шеи не наблюдалось вовсе. Зато из цветастого платья выпирали мощные грудь, живот и поистине необъятные бедра. В довершение ко всему айсберг стоял на распухших слоновьих ногах, которые, словно перестоявшее тесто, пытались бежать из широких растоптанных туфель. Толстуха крепко держала за руку черноволосую девочку, тоже очень полную.
Мальчишки за Дининой спиной захихикали. А один из них громко сказал:
– У слона была жена – Матрена Сигизмундовна!
Раздался хохот. Глаза у толстой-толстой девочки мигом подернулись слезами, и она уткнулась лицом в мамин большой спасительный бок; ну вылитый обиженный слоненок.
– Иващенко! – нахмурилась Валентина Петровна. – Стихи Чуковского будем читать на уроке литературы, а сейчас становитесь-ка строем. Попарно. Аполлинария, иди сюда, – и, оглядев свой класс, остановила взгляд на Дине. – Вот тебе пара. Возьмитесь за руки.