Мы передвигались черепашьим шагом. И то, что случилось дальше – не наша вина.

Он вылетел из-за угла, как целеустремлённая машина для убийств. Размашистый шаг. Идеальный костюм. Красивая причёска. Хорошо выверенная трёхдневная небритость на упрямом крутом подбородке.

Он врезался в меня, как ледокол в айсберг. Потому что не смог притормозить, а я не сумела отскочить в сторону – загляделась, поражённая во все энергетические каналы сразу.

Он схватил меня за плечи, не давая упасть, и впился пронзительно синими глазищами в моё лицо.

– Лилия?! – взлетели вверх его широкие брови.

«Крокодил!» – чуть не крикнула от неожиданности я, но вовремя прикусила язык.

– Гена…дий, – произнесла упавшим голосом и попыталась осторожно выкрутиться из его стальных клешней.

– Геннадий Романович Северин, наш генеральный директор, – проскрипел как-то противно, будто пенопластом по стеклу, голос Евы Гепардовны.

«СеверИнХоум» – я как-то не так произносила название этой компании – отдельно все три составляющие. А всё намного проще: Северин хоум – его вотчина, его цитадель, нерушимый оплот, замок на тринадцати холмах…

И о чём бы я ещё думала в тот момент, когда моя перспективная карьера техработника стремилась упасть ниже плинтуса и раствориться в небытие, так и не начавшись?..

__________________________________________________

[1] Отсылка к произведению И.С.Баха «Страсти по Матфею» – достаточно большое музыкальное произведение, состоящее из 78 частей. В данном контексте употребляется как долгие мытарства

2. 2. Жизнь продолжается

Я с катушек слетаю от его близости, запаха туалетной воды – лёд с ментолом: резкий, свежий, одуряюще подходящий ему запах. Под стать его целеустремлённости.

Мы таращимся друг на друга слишком долго. Есть отчего, конечно. И будто не было пяти лет «разлуки». За это время Северин почти не изменился. Всё такой же. Может, плечи стали шире, а подбородок жёстче.

Красивый сукин сын. Загляденье. Недаром кадровичка с задорным курносым носиком говорила о нём с придыханием.

И тут меня накрывает волной. Некстати. Но у меня всё происходит именно так. Я вдруг вспоминаю, как собиралась ему лысину полировать бархоткой. У Гены-Крокодила настолько густые волосы, что в них пальцы с трудом просунуть можно. Мех. Шуба, а не волосы. Я это помню, чёрт побери!

Подавляю накативший хохот, но смешок всё же вырывается – клокочущий, громкий, дурацкий.

– Какая же ты неловкая, Лилия! – Гепардовна, кажется, разгепардена не на шутку: хватает меня за руку и силой пытается оттянуть в сторону. Северин добычу отпускать не желает – впивается пальцами в плечи так, что у меня в глазах темнеет.

Они что, меня разорвать на части решили? Больно же!

– Ай! – вырывается из глубины души вопль, и эти двое, испугавшись, резко бросают меня на произвол судьбы. Судьба, как всегда, не подкачала: по её величайшему соизволению я падаю – теперь не вперёд, а назад, и если бы не Крокодил, последние б мозги на здешнем импортном кафеле растеряла.

Он ловит меня, как бейсбольный мяч – в красивом полёте. Прижимает к себе на миг, как ценный приз, а затем, зачем-то поправив кудряшки, что упали мне на глаза, осторожно убирает руки, с опаской поглядывая, как я покачиваюсь на не очень устойчивых каблуках. Да, я их надела – туфли на каблуке! Хотела казаться красивой и подчеркнуть стройность и элегантность своей фигуры. Я же шла сюда всех покорять, чтобы меня на работу взяли!

– Ты что здесь делаешь? – спрашивает он не очень вежливо.

За тобой гоняюсь, блин. «За тобою бегала, Дед Мороз, пролила немало я горьких слёз!».