Клото поправляла нить. Придавала веретенам нужную скорость, смотрела, ровно ли ложиться нить. Первые витки, как правило, всегда были ровными, редко чья Судьба начинала петлить и завязываться узлами сразу после рождения.

Но в пространстве снова появлялся сгусток материи, и сестры начинали все поновой.

Увидев, что Мойры заняты работой, что находятся они в разных концах пещеры, Гера, довольно усмехнувшись, увлекла подругу в противоположном направлении.

- Куда мы, все-таки, идем, - недовольно прошептала Афродита.

- Сейчас-сейчас. Все сама увидишь и поймешь, - наконец-то Гера добралась до нужного места:

- Сейчас мы им работку и подпортим! Ишь ты, проницательные какие! Все-то они знают, все предвидят, все могут! Посмотрим-посмотрим.

Веретена, мягко покачиваясь в пространстве, все тянули и тянули из сгустков нити.

Афродита коснулась пальцами одного. Коснулась мягко, так, чтобы не замедлить, или не остановить.

- Смотри, какой конус! Белый, твердый, высокий! – Афродита хихикнула, добавила, совершено не заботясь, как на это прореагирует её подруга: - Совсем, как член у нашего Зевса.

Лицо Геры перекосилось от злобы и ревности.

Она знала, что её полигамный любвеобильный муженек частенько наведывает Афродиту.

Да если бы только её одну!

Нет, Зевсу нравились все женщины и все Богини.

Каждую он спешил осчастливить своей лаской и вниманием.

Очень часто, после таких свиданий, рождались дети. Боги, полубоги, Герои и прочие-прочие. Всех перечислять – дня не хватит.

Гера ревновала мужа. Ревновала дико и яростно.

Не имея возможности (да и желания, если честно) мстить Зевсу, она вовсю отыгрывалась на его пассиях, делая тем то крупные, то мелкие пакости, изгоняя с Олимпа, если ей это было под силу.

Афродите мстить - себе дороже. Богиня была одного с нею ранга, так что, в случае, если бы заподозрила, из-за чьих происков начали вдруг выпадать её роскошные волосы, могла сделать какую-нибудь гадость в ответ.

Или нажаловаться Зевсу, что было бы еще хуже.

Афродиту Зевс выделял их общей шеренги любовниц, так что Гере пришлось смириться с существованием этой «штатной шлюхи» и даже с нею подружиться.

- Что уставилась? Это не то, что нам нужно. Дальше идем, - Гера дернула подругу за край хитона. Афродита, улыбаясь своим воспоминаниям о прошлой ночи, проведенной в объятиях Зевса, потянулась, как сытая кошка:

- Идем- идем, я что – разве против? – и поспешила вслед за подругой.

Наконец-то Гера остановилась у одного из веретен. Усмехнулась, глядя на него.

Остановилась рядом и Афродита. Уставилась на веретено, приоткрыв рот от удивления:

- И что такого в этом убогом ошмётке камыша? – смотрела на веретено Афродита: - Что ты нашла в этой тоненькой шершавой ниточке? Она и без нашей помощи вот-вот оборвется!

- То-то и оно, то-то и оно, - Гера довольно потирала руки: - Нить должна вот- вот оборваться, а мы ей этого не позволим!

- Да зачем нам это?

- Как зачем? Мойры считают себя самыми умными. Теми, кто никогда не ошибается. Фемида восхваляет своих дочерей. Того и гляди – Зевс начнет ими гордиться, к себе приблизит. А оно нам надо?

Афродита отрицательно покачала головой. Кого-кого, а приближенных и так хватает. Даже с избытком. Зачем им новые?

Поняв, что подруга все уразумела и сделала правильные выводы, Гера подошла к веретену:

- Вот сейчас мы эту ниточку и укрепим! Сделаем её прочнее. Не дадим оборваться вопреки предсказаниям Мойр и посмотрим – что из этого получится, - хихикнула Гера:

- Одарю-ка я эту человечку умом! Вот будут Мойры удивлены, заметив, что нить не только не оборвалась, а стала крепче! – Гера легонько сжала в пальцах нить чьей-то Судьбы, что-то прошептала, отвернув лицо в сторону (нечего тут всяким слушать, о чем она говорит). Из пальцев Богини нить выходила прочной, и более толстой. Гера осталась довольна своей работой. Обернулась к подруге: