Город у Моря - это не только череда прибрежных отелей, санаториев и пляжей, не только зеленые Фонтаны, но и районы на самой окраине, из которых до моря нужно добираться больше двух часов, делая две или три пересадки, если пользуешься общественным транспортом.

Начиная с ранней весны и до глубокой осени. Галина, бабушка Вики, целыми днями была чем-то занята. То копошилась в огороде, то ходила в поле, начинавшееся сразу за забором, чтобы нарвать травы прожорливой козе, оставить которую на вольном выпасе, даже привязанную, было опасно, не ровен час умыкнут кормилицу. Ищи её потом по всему посёлку и доказывай, что это твоя козочка.

Летом нужно привести дом в порядок. Побелить снаружи и внутри, заделать варом, грозящие вот-вот развалиться окна, а затем покрасить их.
Нужно забраться на крышу и прилепить выброшенные кем-то у дороги, куски толя, чтобы хоть так укрепить вечно протекающую крышу.

А потом начинали созревать абрикосы.

«Ничейная», высаженная вдоль дороги жардель, волокнистая и не очень сладкая. Но из нее баба Галя варила на зиму повидло, добавляя совсем немного сахара и уваривая до темно-коричневого цвета.

Овощей летом съедалось совсем немного. Остальные закатывались в бутыли и банки и отправлялись в погреб.

- Зима все сожрёт, - бурчала себе под нос Галина укупоривая и укрывая для лучшей стерилизации очередную порцию банок.
Потом дозревал виноград, который бабушка и внучка ели, сколько хотели и сколько могли, а остальной пережимался-переваривался и так же разливался уже в бутылки и укупоривался в виде домашних соков.

Ну вот и все. Лету конец. Пора собирать Вику в школу.

В поселке была только одна школа-восьмилетка.

А больше и не нужно. Дай Бог, чтобы молодое поколение Палермо хотя бы ее закончило.

Если и находился кто-то "шибко умный", желающий учиться дальше, то ездить ему предстояло аж на Суворова, ближе десятилетки не было.

Но желающих не наблюдалось.

Чаще всего, отучившись кое-как в восьмилетке, молодёжь приобщалась к бизнесу взрослых и была довольна таким раскладом.

В эту школу и отвела Галина внучку, когда той исполнилось семь лет.
Отвела и, как другие родители, сразу после линейки, отправилась домой.

Так же, один единственный раз, она отводила в первый класс и свою дочь. В дальнейшем, Лариска уже самостоятельно ходила в школу и возвращалась домой.

В первый же день Вика пришла с уроков зарёванная, с оторванным кружевным воротничком, с растрепанными косами, в которые бабушка вплела белоснежные банты.
Она плакала и жаловалась бабе Гале, что ее избили после уроков одноклассники. Кричали ей обидные слова про маму и пинали друг на друга, как мяч по дороге.

Вика еле добралась до дома и наотрез отказалась идти в школу на следующий день.

Галина умыла внучку, успокоила. Пообещала, что завтра пойдет вместе с нею и поговорит с драчунами.

Отведя девочку на первый урок, Галина направилась к директору школы.

Но разговора с директриссой у нее не получилось.

Уставшая от работы с безбашенными подростками, уже отчаявшаяся научить их хоть чему-нибудь, женщина смотрела на Галину давно потухшими глазами:

- Чего Вы от меня хотите? Чтобы я их мирила? Из этой затеи ничего не получится. У меня свои дела в школе имеются, кроме как нянчиться с Вашей внучкой.

- А что же мне делать? Самой сторожить ее?

- А хоть бы и так. Приходите и следите, чтобы ей тумаков не надавали на переменках.

Галина вняла совету.

На протяжении следующих двух лет, в дождь и снег, она отводила Вику в школу.

Когда погода позволяла, садилась на лавочку у импровизированного стадиона, превращавшегося с началом дождей в непролазную не просыхающую лужу, а если "лило, как из ведра", садилась на стул в крохотном предбанничке школы.