Так, например, в тот день, на который они с Сэмом наметили последний срок возвращения адвоката домой, Эрл позвонил жене Сэма и справился о своем друге.

– Нет, Эрл, от него до сих пор никаких вестей. Я уже начинаю беспокоиться. Быть может, мне следует связаться с властями?

Эрл считал, что делать этого не следует, ибо кто знает, каким компасом руководствуются власти заболоченного Миссисипи?

– Мистер Сэм говорил, что надо будет это сделать?

– Нет, ничего подобного он не говорил.

– В таком случае, Мэри, я советую вам подождать. Вы же знаете, как мистер Сэм ненавидит всякую шумиху вокруг себя.

– Эрл, но ведь прошло слишком много времени. А мужа ждало там совсем простое дело.

– Знаете, мадам, эти маленькие города – в них все не так, как бывает у нормальных людей. Насколько я понял, Фивы находятся среди болот, и сообщение в тех краях очень ненадежное.

Затем Эрл позвонил Конни Лонгакр, другому самому близкому другу Сэма. Эрл знал о том, что между ними существуют тесные, близкие отношения, хотя характер этих отношений оставался для него тайной. Впрочем, он абсолютно не горел желанием проникнуть в эту тайну.

– Здравствуйте, миссис Конни.

– Эрл, вы ничего не слышали о Сэме? Я уже начинаю беспокоиться.

– Нет, мэм. Я думал, быть может, вам что-нибудь известно. Вы же знаете, как мистер Сэм любит поговорить.

– Я не получила от Сэма ни одной весточки, Эрл, что на него совсем не похоже. Эрл, что мне…

– Я что-нибудь придумаю.

– Эрл, я…

– Миссис Конни, я обо всем позабочусь.

После этого Эрл сделал еще один звонок. Полковнику Дженксу, начальнику дорожной патрульной службы штата Арканзас, человеку, которого он считал своим наставником наряду с Сэмом.

– Слушаю, Эрл.

– Сэр, мне необходимо срочно взять небольшой отпуск. Я уже проработал без отдыха пять лет подряд. У меня возникла проблема личного характера, с которой мне надо разобраться. Полковник, я буду очень признателен, если вы сможете мне помочь.

Полковник Дженкс любил Эрла, как и большинство тех, кто знал его близко; остальные Эрла боялись. Он понял, что Эрл не стал бы беспокоить его по пустякам. Эрл почти никогда не обращался к начальству с просьбами. Именно на таких безотказных служак привыкли полагаться командиры.

– Я свяжусь с кадрами, Эрл. Мы проследим за тем, чтобы тебе подыскали временную замену.

– Благодарю вас, сэр. Я вам очень признателен.

– Эрл, ты заслужил небольшой отдых, и тебе самому это прекрасно известно.

Полковник говорил правду. Послужной список Эрла был безупречно чист. Его главная проблема заключалась в том, что он работал слишком усердно, принимал все слишком близко к сердцу, был слишком справедливым и слишком досконально и тщательно продумывал каждый свой шаг. Казалось, эта проклятая медаль, полученная Эрлом на войне, требовала от него абсолютного совершенства, и, видит бог, он всегда и во всем стремился к этому совершенству и скорее умер бы, чем дал бы себе послабление, хотя, разумеется, сам Эрл никогда не обсуждал это ни с одной живой душой.

Самым сложным был для Эрла следующий разговор, с Джун. Однако все оказалось гораздо проще, чем он предполагал. Сказав жене, что ему придется отлучиться на какое-то время, Эрл увидел, как вытянулось у нее лицо.

– Ты отправляешься на войну, – сказала она. – Ты просто бредишь войной. Не можешь остаться в стороне!

– Нет, мэм, – возразил Эрл, – на войну я не отправляюсь. Я больше никому не нужен; считается, что я свое уже отвоевал.

После чего он рассказал жене, что едет всего лишь в Миссисипи, и всего лишь на несколько дней, и только для того, чтобы разыскать Сэма, у которого, вероятно, возникли какие-то неприятности.