Его глаза снова отдавали желтизной, и на этот раз списать всё на освещение не было никакой возможности. Вот только меня уже было не остановить.

- Это ты утром начал с угроз, что вызовешь опеку. Мужик сказал - мужик сделал, да? - зажала рот ладонью, понимая, что ещё немного – и снова разревусь прямо здесь и прямо сейчас.

- Так, стоп. Что случилось? - Финик поднялся и шагнул ко мне.

- Ты случился! Лучше бы тебя вчера прибило тем взрывом! - на последнем слове меня прорвало, я больше не могла выдавить из себя ни звука сквозь сплошной поток слёз.

Что-то мягкое скользнуло к талии, обвивая её, и дернуло меня вперед. Я попыталась вырваться, отбиться. Бесполезно. Мужчина просто обнял меня, зажимая руки и гася все мои взбрыки.

- Тшш... - прошипел на самое ухо. - Вообще, желать мне смерти – это нормально, не стоит из-за этого убиваться.

Шутка была несмешная, но, несмотря на сплошной поток рыданий, я не удержалась, усмехнулась и перестала вырываться.

- Кристина, зачем ты здесь? Ещё утром мне показалось, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Что-то с Алевтиной?

- Не делай вид, что не имеешь к этому отношения.

- Дьявол, ты невыносима! - он резко отстранился и вернулся в кресло. – По-твоему, мне делать больше нечего? А ну, рассказывай всё!

Последнее он гаркнул так, словно я была солдатом на плацу, а он – генералом. От неожиданности слёзы высохли, а я буквально на автомате ответила, чуть заикаясь:

- Алю забрали соцслужбы. Сказали, что на меня поступила жалоба.

- И какого дьявола ты решила, что это я?!

- Ты сам угрожал сделать это, - довод казался вполне логичным, но сомнения уже начали закрадываться в душу. Но если не Финик, то кто?

- Я этого не делал. Да и угрозы утром были лишь от тебя. Напомню, ты хотела вызвать полицию. Ещё вопросы? - его глаза вновь засверкали кошачьим цветом.

- Но больше некому...

- Шерлок Холмс из тебя так себе. Ты ради этого приходила? Это сделал не я.

Я растерянно смотрела на хозяина дома, не зная, что делать дальше. Как вернуть свою дочь?

- Ты ведь предлагал свою помощь утром. За то, что я помогла тебе, - ухватилась я за спасительную мысль.

- Ключевое слово – утром. До того, как ты дважды вылила на меня ушат словесных помоев.

- Я... готова извиниться, - глухо сказала я, понимая, что на самом деле готова на что угодно, лишь бы вернуть дочь.

- От твоих извинений вечер приятнее уже не станет, - скривился Финик.

Закусила губу, пытаясь решиться.

- Помоги мне вернуть дочь. Пожалуйста, - я подошла к его креслу вплотную, не решаясь посмотреть в глаза.

- Хорошо. Помогу, - я вскинула голову, не решаясь поверить в услышанное, и наткнулась на оценивающий взгляд снизу вверх. - В конце концов, ребёнок должен быть с матерью. Но у меня будет одно условие.

Я усилием воли подавила нехорошее предчувствие, шевельнувшееся внутри. Тяжело сглотнув ставшую вязкой слюну, на пределе слышимости выдохнула:

- Все, что захочешь.

Внутри все сжалось от опасения того, что может последовать за этими словами.

- С этого момента тебе запрещается говорить мне «нет».

- Я... - запнулась, не в силах договорить.

Алечка сейчас была не со мной. В чужом месте, с чужими людьми.

Ощущения в этот момент были такими, словно я подписываю себе смертный приговор.

- Я согласна, - с трудом выдавила из себя.

В конце концов, не говорить «нет» – не значит во всём соглашаться.

- Отлично. Тогда начнём... - на его лице медленно расцветала хищная улыбка.

Я резко втянула в себя воздух, внутренности скрутило узлом в ожидании того, что же уготовила мне судьба. На что же я подписалась? Пауза затягивалась, Финик не спешил с оглашением вердикта.