Уже выходила, не слушая разговоры продавцов, вечно собирающихся в это время в кабинете товароведов, где стоял шкаф, когда столкнулась с любимым начальником. Литиков  подмигнул, странно кривясь в улыбке, и поинтересовался:

– Антонова, язык на плече?

– Да, – буркнула, в полной уверенности, что сейчас опять что-нибудь скажет, отчего все будут ржать как кони. Юмор у Евгения Петровича был на двоечку. Понимали только те, кто хотел хорошую зарплату, поддакивая и похрюкивая на каждый его плоский прикол. И вечно мне везло на его «добрые» комментарии нарваться. Не могла без этого. И пусть мужчине было за пятьдесят, но он употреблял такие выражения, от которых можно было смутиться, заплакать, обидеться, а кто и ревел как крокодильчик, потому что скромностью Литиков не отличался. Я всегда держалась нейтрально. Старалась держать эмоции в себе, устранять косяки и быть еще лучше.

– Вот поэтому и зарплата у тебя достойная, а не то, что у этих лоботрясов. Целый день репу чешут и от меня прячутся. А ты сегодня два раза меня чуть не снесла, таская за собой клиентов. Так что премия еще тебе будет. Только условие – чтобы как в тот раз этих дармоедов пиццей не кормила. А то все – прикрою лавочку. Нечего. Поняла?

Расцвела. Как я расцвела! Даже забыла обо всем на свете. Улыбка на всю мордочку

– Конечно! Я сама съем!

– Вот! Пусть знают! А то им задницу свою лень оторвать от зоны отдыха. Упрутся туда и сидят – трепятся.  Но и ты смотри мне, не расслабляйся, а то на оклад посажу.

– Есть, сэр, – весело заявила, окидывая возмущенные мордочки продавцов-консультантов, и пошла на выход, выкрикивая всем «салют», быстрее поторапливаясь, зная, что сейчас начнут говорить директору о моих косяках.

Ну, есть такое. Я же не ангел. Порой клиенты будили в машинах, с мастером по мелкосрочному участку подралась, но это ничего не значит. На все есть причина. Подралась, потому что этот гоблин в компании механиков грубо обсуждал то, что я сплю с директором автосалона, так как ему точно известно о суммах моей заработной платы. Конечно, известно, ведь премию выдает мне кассир, которая является его женой. А то, что дрыхну в машине – ну вот такие мы невероятные тачки продаем. В них отдыхаешь душой, телом и моментально хочется закрыть глаза на секундочку, а потом бац и все – проснулась через два часа и все об этом знают.

Улыбнусь пасмурной погоде. Люблю дождь. И неважно, что грязь, пронизывающий ветер. Главное – как ты к этому относишься. А когда спокойно, все получается – то кажется и такая погода обворожительной.

Антонов… И зачем я вспомнила? Кто он такой? Правильно – никто! Пришел за помощью… и к кому… ко мне? Пусть хлебнет того же счастья, как и я, когда четко осознаешь, что плевать на тебя хотели. Вот!

Только вышла, как услышала сигнал гудка. Обернулась. Алексей Самойлов. Леха. Бывший парень. А расстались потому, что этому суперскому красавцу стыдно было со мной идти к своей маме. Ну конечно! Все плохо у меня, по его мнению: в общаге с тараканами живу; одежда, как у пацанки, что его особенно раздражало,  и манеры не как у прекрасной леди. В его представлении девушка – это скромная, благоухающая, вечно любующаяся своей обувью амеба и выдающая одно слово в минуту, чтобы не надоедать, в платьях и юбках в обуви на высоком каблуке (можно и без них – очков будет больше) и как минимум – два образования. И хоть в плане секса мы идеально подходили, и всегда нам было весело общаться, но это не сыграло никакой роли.  Почти два года Алексей повторял о том, что не может придумать повод познакомить меня с родителями, но очень хочет. И это шло без моих просьб и глупых фантазий. Я не страдала таким синдромом. Мне не нужно было, все устраивало. Я молодая, еще живу в свое удовольствие, ради мечты, а тут родители, а значит брак, дети. Конечно, если быть честной, я подумывала об этом, хотела, планировала в далеком будущем, но не сейчас, когда у меня ничего нет. Зачем? Чтобы родить, а потом отдать своего ребенка мужу, потому что нет ничего за душой? И как результат – страдающий ребенок.