— А что это мы такие нервные?

— Будешь тут нервным! Трусы отдай!

— Да пожалуйста, — Олег кинул мне пакет с барахлом, — ну ты красавец, Крапива. Уж отжёг так отжёг.

Я бы предпочёл, чтобы отжигал кто-то другой, а я бы вот так же ржал. Беззаботно и не краснея от воспоминаний.

Вытащил из пакета боксеры и чуть не прослезился.

Трусы мои, родненькие. Расцеловал бы вас, но боюсь, что могут не так понять. Клянусь, что больше никогда вас на спор снимать не стану. Ни ради роли маньяка, ни ради чего бы то ни было еще. Надел их и сразу будто в домике. И тылы прикрыты и авангард не болтается в свободном полете.

Следом натянул джинсы, футболку и, брезгливо сморщившись скинул плащ Диману:

— Сожги его на хрен.

— Ты что! Это же раритет. Повешу на стену и надпись прибью «в этом плаще маньяк Крапивин был жестоко выпорот маленькой богиней возмездия».

— Ха-ха-ха, очень смешно. Деньги! — я требовательно выставил руку вперед и поманил, требуя свой выигрыш, — живо!

— Формально, ты не выиграл. Девочек было всего четыре, — начал Олег, — и, мягко говоря, четвертую ты не напугал.

— Сейчас урою, — флегматично произнес я, разминая шею.

— Ладно, — Шмелев поднял руки в пораженческом жесте, — пять так пять.

— Эх, я же говорил, что надо было на пендаль спорить, — проворчал Диман, доставая из кармана портмоне.

— Живее!

— Злой ты, Андрюшка, безжалостный.

— Я безжалостный? Это вы меня выперли в этот дурацкий парк! И вообще у меня стресс.

Мне срочно нужно его заесть, запить и еще желательно, чтобы какая-нибудь длинноволосая нимфа с роскошной грудью пригрела меня, пожалела и осчастливила качественным таким, глубоким минетом.

— Было весело.

— Так может повторим? Одному маску отдам, второму плащ, и пойдете народ пугать.

— Вдруг там эта дьяволица с крапивой бродит и бедных маленьких маньяков выискивает? — Олег снова заржал, — Мне и так по заднице постоянно прилетает. Не пойду. Я ее боюсь.

Я тоже боюсь. Хулиганка чокнутая! На людей бросается. Вот как вспомню, так ноги мурашками покрываются, и Крапивин-младший вместе с бубенцами пытается забраться повыше. Страшная женщина! Нет, на лицо вроде даже милая, приятная. Но страшная! У меня из-за нее травма теперь будет, на всю жизнь!

Надеюсь, я больше никогда ее не увижу! Никогда!

— В общем, я обратно в бар, лечить размотанные нервы и потрепанное самолюбие.

— Отлично, — парни тут же воодушевились, — ты теперь богатый, бабла выиграл. Прославляешься.

— Ага. Щас! — одному под нос сунул средний палец, потом развернулся и второму тоже, — поняли? Хрен вам, а не простава.

— Эх и жадный ты, Андрей, — они продолжали угорать.

— Идите вы оба, знаете куда?

Я развернулся и решительно потопал прочь от гаражей, а парни потянулись следом. Причем ладно бы заткнулись, так ведь нет. Шли, ржали, размышляли на тему вечного:

— Представляешь, что было бы, если бы мы жили где-нибудь в Мексике? Там крапивы нет, только кактусы. И стала бы Андрюшкина жопа похожа на подушечку для иголок.

— Ладно хоть шерсти на ней предостаточно, а то бы вообще тяжко было.

— Кстати, Крапивин получил по жопе крапивой. По-моему, символично…

— Да заткнитесь вы! — устало огрызнулся я.

Друзья у меня просто непробиваемые, поэтому мое ворчание осталось неуслышанным и до бара я шел под градом плоских шуток, периодически испытывая делание придушить то одного, то другого.

Впрочем, через полчаса, когда красивая, игривая официантка, принесла заказ и мы дружно накатили хорошего коньячка, меня отпустило, и я ржал, как чокнутый, вспоминая свое приключение и эту маленькую злобную фурию. Ладно, признаюсь, это было смешно, хоть и глупо.