ведь!» Кира смотрит в затылок Валентин-Дмитне. Через полминуты та оборачивается и сладко оскаливается: «Вы – Кира Игоревна?». Кира кивает. Кира слушает «Клоунов». Кира слышит, как скрипит бумага дневника под сильным нажимом пера ВалентинДмитны – у Киры по спине мурашки, как лет сто назад на сольфеджио у мадам Павловой, любовно ставящей жирные двойки и витиеватую, никогда-не-подделаешь-подпись; едва ли Кира мечтает быть училкой. Поздняк метаться… Валентин-Дмитна выпроваживает ученика: «Кира, – можно без отчества? – так вот, в вашем классе, Кира, двенадцать учеников. То, что вас взяли на работу в середине года, конечно, повлияет на учебный процесс – дети должны к вам привыкнуть, понять требования… До вас они находились под крылом ВерСеменны – по состоянию здоровья она ушла из школы. Правда, – Валентин-Дмитна обнажает щучьи зубки, – на самом деле из-за конфликта с Миррой. Так что будьте аккуратны, не опаздывайте. А главное, – ВалентинДмитна без подъездов переходит на «ты» и дотрагивается острым коготком до Кириного плеча, – главное, деточка, вовремя сдавай плату за обучение и журнал заполняй, как положено. Все остальное не так важно. Ключ от класса у тети Аси, внизу – третий кабинет – твой. Вот телефоны учеников – пусть за расписанием приходят. И помни: плату за обучение заранее!»

Кира спускается на первый этаж. Гардеробщица глуховата, на гардеробщице голубой халат, на голубом халате – вместо пояса – связка ключей. «Ась? Тридцать третий?» – «Третий, третий» – «Да вот он, тридцать третий, а вы новенькой будете?» – «Буду. Третий нужен» – «Тридцать трети-ий, на-ка…» – «Да третий, третий, ну третий же!» – «Так бы и сразу… а то… да вот он… пожалуйста… чего шумишь…».