– Вот ты дуреха, Козырь! У тебя роскошные волосы!
Тася обнимает подругу в ответ и шмыгает носом:
– Аль, если что… Версия такая – во всем виноват криворукий парикмахер… Иначе меня сочтут за сумасшедшую – добровольно сотворить с собой этот кошмар!
– Ты и есть сумасшедшая, – смеется Аля. – Я такое только с Барби решалась провернуть, а ты – просто отчаянная. Волосы – это же святое!
Тася первой отстраняется от подруги и снова придирчиво осматривает свое отражение.
– Думаешь, так нельзя ходить по городу?
– Ну только если ты хочешь, чтобы тебя приняли за внебрачного сына Уилла Смита… Шучу!
Аля отодвигает дверь зеркального шкафа-купе и достает оттуда одну из своих соломенных шляпок.
– Не переживай, за лето отрастут. Возьми на первое время. Она тебе очень идет!
Правило номер семь: поддержать в любой ситуации, но все-таки сказать честно, если подруга выглядит стремно.
– Дай! Дай мне посмотреть! – вопит Тася, прыгая на высоченных каблуках вокруг подруги.
– Тася, ты сейчас плитку проломишь или шею сломаешь, – рычит Аля.
– Ну интересно же…
– Что тут интересного? Каждый год одно и то же. – Аля закатывает глаза, протягивая подруге валентинку, и запрыгивает на широкий подоконник.
– Как мило… Бу-у-э-э-э, – Тася изображает рвотные позывы и смеется. – Макар в своем репертуаре.
Аля нервно проводит ладонью по волосам, поправляя прическу, а после прищуривается, глядя на подругу:
– А тебе кто подарил? Я видела большое ярко-розовое сердечко с наклеенными цветочками. Все, как ты любишь.
Козырь мгновенно подхватывает настроение Макаровой. Теперь они на одной волне.
– А-а-а… Это Глеб снова стебется. Каждый год мне отправляет и обязательно выбирает ужасный цвет фуксии. Знает же, что я его не переношу! Ничего, я ему такое подарю на двадцать третье! Обрыдается.
– И когда уже появится кто-то нормальный в нашем окружении? – страдальчески вздыхает Аля, запихивая ворох валентинок в сумку.
– Что ты творишь? Не влезет и все помнется! – Тася хлопает ее по рукам и сама аккуратно складывает валентинки. – Когда-когда? Никогда! Нормальные люди закончились, когда мы с тобой появились на свет. Наверху взяли отпуск.
– Звучит не слишком оптимистично.
– Блин, Аль… Если серьезно, то когда-нибудь точно появится кто-то, с кем не стремно будет замутить.
– Главное, чтобы он был не один. Нас вообще-то двое.
– Ну да. Эй, наверху! Нам, пожалуйста, два классных парня прожарки медиум! Можно и больше, чтобы выбор был, верно? – Тася опускает голову и смотрит на подругу, улыбаясь. – Не нас должны выбирать, а мы. Я готова делиться с тобой чем угодно, только не этим.
– Я тоже, но не думаю, что это когда-нибудь случится. У нас с тобой слишком разные вкусы. Тебе нравятся темноглазые бруталы, а мне – смазливые зеленоглазые брюнеты.
Девчонки примеряют на себя предпочтения друг дружки и морщат носы.
– Мы никогда не западем на одного и того же парня. Это исключено, – серьезно произносит Тася.
– Конечно, нет. Делать нам больше нечего, – кивает Аля.
Правило номер восемь: никогда не западать на одного и того же парня, потому что его никак нельзя разделить пополам (если только у вас нет пилы и лишней жизни, чтобы провести ее за решеткой)…
– Аля, ты почему трубку не берешь? – сердито спрашивает Тася, наконец дозвонившись до подруги. – Я уже ништяков купила к фильму и иду к тебе. Ты выбрала, что будем смотреть? Предлагаю что-нибудь из Тима Бертона…
– Опять? – вяло отзывается Аля. – Сколько можно…
– Не опять, а снова! Его фильмы – лучшее, что есть в этом мире. После сгущенки, конечно. А вообще… Что с тобой такое?