– Я верю, что ты себя отлично чувствуешь, – сказала она. – Это замечательно. Но замечательно было бы еще и к врачу сходить. Ты уже более полутора лет у него не проверялся. Уверена, что доктор Хустон по тебе соскучился.

– А я думаю, он сам всего лишь мелкий наркоман.

– Мелкий – что?

– Ничего.

– Билли, говорю тебе, невозможно потерять двадцать фунтов за две недели благодаря лишь утренней зарядке.

– Я не болен.

– Ну, тогда можешь просто посмеяться над моей мнительностью.

Остаток пути до Фэйрвью ехали молча. Халлеку хотелось обнять ее, сказать – да, конечно же, он так и сделает, как она советует. Но помешала странная до абсурдности мысль. Абсурдная, но исключительно тревожная.

Друзья мои! А может быть, у современных цыган появился новый вид проклятия? Как вы смотрите на такую возможность? Прежде они превращали вас в оборотня, насылали демона, чтобы среди ночи он вам башку оторвал, – и все в таком духе. Но времена меняются, не так ли? Что, если этот старик прикоснулся ко мне, чтобы наслать на меня рак? Она права – ни с того ни с сего так в весе не теряют. Такая потеря – предвестница чего-то очень нехорошего. Вроде шахтерской канарейки, которая внезапно помирает в клетке. Рак легких, белокровие… меланома…

Безумная идея, но из головы никак не выходила: что, если он прикоснулся ко мне и наслал на меня рак?

Линда приветствовала их поцелуями и, к обоюдному изумлению, вытащила из духовки великолепную пиццу с грибами. Обслуживала всех на бумажных тарелочках, на которых нарисовала большого любителя этого блюда, кота Гарфилда. Спросила, как прошел у них второй медовый месяц, и, прежде чем они успели раскрыть рты, чтобы рассказать ей о своем путешествии, она закричала: «Ой! Кстати, чуть не забыла!» – и в течение всего обеда пересказывала им содержание сериала ужасов. Естественно, ей самой это было куда интереснее, чем родителям, но Халлек и его супруга пытались слушать со вниманием. Еще бы – столько новостей за неделю!

Убегая, Линда звонко чмокнула Халлека в щеку:

– Пока, худоба!

Халлек понаблюдал в окно, как она оседлала велосипед и помчалась по улице с развевающимся «хвостом». Потом повернулся к Хейди с потрясенным видом.

– Короче! – сказала она. – Ты намерен меня выслушать?

– Ты ей сказала. Подговорила ее сказать мне такое. Женский заговор, так сказать?

– Ничего подобного.

Он внимательно посмотрел ей в лицо и устало кивнул:

– Ладно… верю.

Хейди решительно погнала его в ванную, где он в итоге разделся донага, повязав только полотенце вокруг поясницы. У него вдруг возникло сильное ощущение дежа-вю. Чувство того, что все это он уже когда-то пережил и видел. Оно было до тошноты острым. Абсолютная копия того момента, когда он вот так стоял на весах с полотенцем вокруг поясницы. Не хватало только запаха яичницы с ветчиной, доносившегося снизу. Все остальное было точным повторением.

Нет. Не точным. Одна вещь не совпадала.

Тогда он вытянул шею, наклонился, чтобы через собственное брюхо разглядеть цифры на весах. Теперь ему наклоняться было не нужно. Весы показывали 229.

– Ну что ж. Теперь все ясно, – сказала Хейди. – Я договариваюсь с доктором Хустоном.

– Да эти весы врут, – слабо возразил Халлек. – Они всегда врали. Потому я их и любил.

Она посмотрела на него холодно.

– Хватит, друг мой. Достаточно этой болтовни. Последние пять лет ты все сетовал, что весы врут в большую сторону.

В ярком свете ванной он видел, насколько искренне она встревожена. Кожа на ее скулах натянулась.

– Стой здесь, – сказала она и вышла из ванной.

– Хейди?

– Подожди там! – Она спустилась с лестницы вниз.