– Не хочу, – отрезал Марк.

На некоторое время они замолчали, зачарованные открывающимся с фуникулера пейзажем. Горы были так красивы, так совершенны, так девственно-чисты, что у Ольги даже защемило сердце. Внизу проплывали верхушки сосен, слаломные вешки, густо утыканные игрушечными фигурками лыжников. «Роза ветров» осталась далеко внизу, ее здания походили теперь на детали яркого детского конструктора. Ольга вдруг подумала о парне, пропавшем несколько дней назад. Должно быть, он тоже поднимался на этом фуникулере, – может, даже сидел на том месте, на котором сидит она… А горы не стали церемониться с ним, уволокли в укромный уголок… Должно быть, в горах полно укромных уголков, так же, как и в душе любого человека. И в каждом из них лежат под снегом мертвые лыжники: измены, тайные желания, о которых никому невозможно рассказать, подавленные страсти, неутоленные амбиции… Важно не наткнуться на них случайно и не вытащить на свет.

Впрочем, не стоит об этом беспокоиться, ты всегда была образцом уравновешенности, Ольга. Тебе и в голову не приходило изменить мужу, попросить у отца денег на машину, просрочить переводы для издательства больше чем на восемь дней. Даже лыжи ты выбрала классические, без особых притязаний…

…Через несколько минут фуникулер выплюнул их на хорошо утрамбованной площадке. До начала спуска было не более ста метров.

– Вам не кажется, что здесь слишком много соискателей? – неожиданно спросила Инка.

– В каком смысле? – удивился Марк.

– В самом прямом. Тут людей больше, чем в Ялте в разгар купального сезона.

– А ты хотела, чтобы их было как в областном театре на премьере производственной пьесы современного автора?

– Хотя бы!..

Впрочем, сетования Инки были явно преувеличены: лыжников в обозримом пространстве вряд ли набиралось больше двух десятков.

– Да какая тебе разница?

– Видишь ли, Марик, душка, скоростной спуск – это дело интимное. Почти как бритье ног. Хотелось бы, чтобы было как можно меньше свидетелей.

– Свидетелей чего? Бритья ног или твоих подвигов на лыжах?

– Того и другого.

– Ну извини.

– Вы поможете мне закрепить лыжи, Иона? – Инке надоело препираться с Марком, и она переключилась на его брата.

– Конечно, – Иона улыбнулся. – Обожаю этих «новых русских»…

– Всех подряд или выборочно? – неожиданно для себя спросила Ольга. И вдруг поймала себя на том, что в ее голосе прозвучало именно то легкомысленное кокетство, которым всегда отличалась Инка. Если так пойдет и дальше, то придется сделать короткую стрижку и называть своего собственного мужа «Марик, душка».

– Всех подряд.

– Чему обязаны такой высокой честью? – Инка подмигнула Ольге, что-что, а быть «новой русской» ей нравилось. Если учесть, что большую часть своей жизни она провела в благородной бедности, визитной карточкой которой была зарплата ее матери – воспитательницы в интернате для детей с замедленным развитием.

– Интересно за вами наблюдать, – с готовностью ответил Иона, видимо, он уже давно подготовил эти тезисы, вот только развить их пока не представлялось возможности. – Накупите себе снаряжения на многие тысячи долларов, два раза спуститесь с откляченным задом и на прямых ногах – и все… На этом ваши привязанности к лыжам заканчиваются.

– Что «все»?

– Отправляетесь в бар, требовать водки, цыган с медведями и винтовку для стендовой стрельбы.

– Почему же винтовку? – спросил Марк.

– Ну, не винтовку, – Иона пристально посмотрел на брата. – Романтических шлюх для финской бани. С обязательным разрядом по прыжкам с трамплина.

– По-моему, вы им завидуете, Иона! – засмеялась Инка. – Этим замечательным парням – «новым русским»…