Стефано сощурил глаза, смотря в небо и, хитро улыбаясь, кивнул:

– Крест вижу.

– Это знамение. Значит, с нами Бог. Он благословляет нас на завтрашний день, и все пройдет хорошо.

Он засмеялся и закрыл глаза рукой, чтобы не видеть всего этого безумия.

– Что вы смеетесь? – видя его улыбку и слыша его смех, Диана тоже улыбнулась.

– Бог благословляет Дьявола и порожденную Дьяволом на убийства? Нет, Диана, ты ошибаешься. Ищи другой смысл.

Стефано прав. Теперь она не с Богом, она принадлежит Черному Дьяволу.

– Тогда я не знаю. – Она снова легла на траву и прикрыла глаза.

Легкий ветерок приносил с собой свежесть, запах хвои и листвы от растущего неподалеку леса, и впервые за долгие месяцы Диане дышалось легко. А может, это не ветер виноват, а спокойствие, подаренное этим мужчиной перед завтрашней тяжелой битвой?

– Если бы ты знала, что тебе осталось жить один день, – произнес Стефано, – что бы ты сделала?

Диана открыла глаза и повернулась к нему. Простой вопрос болью отозвался в ее сердце. А ответов было много:

– Первым делом я бы поехала к матери в Аризону, попрощаться. Ведь она меня больше никогда не увидит. Потом я бы вернулась, чтобы раздать деньги на лечение больным детям.

– Кому? – удивился Стефано. – Больным детям? А почему ты не отдала все деньги матери?

– Я отдала ей деньги, но не всю сумму. Больным детям они нужнее. – Диана уже вжилась в образ, переживая свой последний день. – Вы против детей? – Она даже слегка разозлилась на него за его эгоизм.

– Нет. – Он пристально смотрел на девушку. – Но на эти деньги можно открыть целую больницу для них. Или даже несколько больниц.

Диана улыбнулась. Он прав. И как такое не пришло ей в голову? Но ведь у нее один день, а за один день вряд ли можно открыть больницу.

– Я не успеваю это сделать. Это слишком долгая процедура, я переведу деньги каждому ребенку лично. Или я оставлю завещание. Да… – Она задумалась, видя как он внимательно ее слушает. – Я обязую вас открыть больницу для больных детей.

– О нет, – смеясь, застонал он и отвернулся от нее, – я не переживу этого.

Диана инстинктивно засмеялась с ним, радуясь своей идее.

– Сумасшедшая, – прошептал Стефано, уже не смеясь, а просто улыбаясь. – А что ты сделаешь еще? У тебя в запасе осталось несколько часов.

Диана задумалась.

– Я бы обязательно пошла в тихое уютное место смотреть мой последний закат с человеком, который мне очень дорог. Может быть, к утру я умерла бы у него на руках.

Она закрыла глаза, ненавидя себя за сказанные слова, готовая вскочить и убежать в тот самый лес, откуда приносил прохладу ветер. Ее рука сильно сжала траву, Диана чувствовала, как больно коже от земли, попавшей под ногти. Она готова была закричать от боли. Нет! От своего признания. Молясь, чтобы Стефано больше ни о чем ее не спрашивал и вообще забыл все, что она ему наговорила, она услышала его шепот возле своего уха:

– Открой глаза.

Ее взгляд устремился вверх, в красно-желтое небо. Закат… Тихое уютное место… Рядом человек, который стал ей настолько дорог и близок, что только в его присутствии ей становилось спокойно, даже несмотря на его взрывной характер. Улыбка коснулась ее губ. Ей захотелось, чтобы это мгновение длилось как можно дольше, чтобы они оба перестали думать о завтрашнем дне, о том ужасе, что предстоит испытать.

– А что бы сделали вы в свой последний день?

Он привстал с земли, смотря вдаль, в ту самую даль, в которую кричала Диана, отпуская свой страх.

– Возможно, я уже все сделал. – Он взглянул на нее. – Завещание я писать не собираюсь: все, что я имею, достанется Антонио. Ехать в Милан у меня нет времени, поэтому я не попрощаюсь с родителями. Но я и не хочу этого. Диана, – после недолгого молчания обратился он к ней, – если меня убьют, ты свободна. Я скажу Антонио, чтобы он отпустил тебя. Поезжай в Аризону к матери, у тебя есть мечты – осуществи их. Ты достойна быть счастливой.