Еще было обидно умирать, зная, что Карл останется жить.

Итак, да или нет?

Наглая серая крыса, вскарабкавшись на стол, села возле перстня, глаза бусинки с явной насмешкой смотрели на Рубеуса, усы нервно подрагивали, а сложенные на груди розовые лапки омерзительно походили на человеческие руки.

- Ну и что посоветуешь? Соглашаться или нет? Хуже ведь, все равно, не будет, правда?

Рубеусу вдруг показалось, что черный камень на мгновенье изменил окраску, а крыса, истерично взвизгнув, серым меховым шаром скатилась вниз.

Что ж, тоже своего рода совет.

Фома.

Мир изменился.

Раньше мир состоял из запахов, мыслей и разноцветных образов, которые ускользали прежде, чем успевали оформиться во что-то конкретное. Некоторые были понятны и смутно знакомы, но большинство – нет. Иногда сознание начинало возмущаться, и тогда приходила боль. Или наслаждение, медово-желтое, тягучее, с легким привкусом печали об исчезнувшей в никуда структуре мира. Почему-то эти два факта были связаны, что вызывало смутное беспокойство, но затем из ниоткуда появлялась новая структура, чистая и дружелюбная, и беспокойство улетучивалось.

Сегодня все было иначе. Мир исчезал, сразу и целиком, вместе с запахами, мыслями и похожими на мелких суетливых рыбешек образами.

Рыбешки – это уменьшительно-ласкательная форма слова «рыба». Рыба – существо, обитающее в воде… много видов… съедобны… за исключением некоторых хищных представителей неопасны для человека.

Человек – это… он?

Он – человек. Факт вызвал смятение и вопрос: быть человеком хорошо или плохо? Возникновение вопроса противоречило правилам мира, но мир исчез…

Больно. Почему так больно? В голове горячо, мысли-рыбки размножаются, барахтаются, кусают друг друга… они хищные… а хищные рыбы опасны для человека.

Он – человек.

У него есть имя. Наверное, есть. Его зовут…

- Фома? Очнулся? Я знаю, что ты очнулся. Вы видели? Видели, он пошевелился? – Голос вспугнул вопросы, и сознание свернулось благодарным клубком.

- Это еще ничего не значит, камрад Ильяс. Движения подобного рода могут являться непроизвольной реакцией организма на условия внешней среды. Следует набраться терпения, камрад Ильяс.

Ильяс… знакомые имя, ассоциируется с костром, замком, дождем и бегом куда-то… или от кого-то…

Непонятно. В его прошлом мире не было костров и замков, равно как и необходимости куда-то от кого-то бежать.

- Фома, ты же очнулся, открой глаза, пожалуйста.

- Камрад Ильяс, - второй голос был строг, и это пугало. – Человеческий мозг является крайне сложной структурой, чутко реагирующей на малейший стресс. И длительное подключение к структуре матки не могло не сказаться на нем, в принципе, случай довольно уникальный, Великая Мать никогда не расстается с Избранными, но…мы стараемся, и если шанс есть, то мы его используем, будьте уверены.

Его зовут Фома. Имя вызывает смутное ощущение счастья и опасности… куски льда, скользкие и холодные, режут руки.

Резать – значит причинять боль. Боль красного цвета. И кровь тоже красная.

- В целом все не так и плохо, сердцебиение и дыхание ровное, основные проблемы с энергетикой – уровень критический – и энцефалограммой, видите, то скачет, как сумасшедшая, то наоборот, полная тишина, будто в голове ни одной мысли не осталось. Интересный эксперимент.

- Он не эксперимент, он – человек.

- Камрад Ильяс, - в голосе звучало недовольство и недоверие, это где-то рядом с опасностью, а Фома умеет чувствовать опасность. Голос ему не нравился.

- Камрад Ильяс, ваше присутствие, вне всяких сомнений, оказывает благотворное влияние на больного, но ваша несдержанность заставляет усомниться в том, что вы и в самом деле верны Империи.