– Да. Издалека, – наконец-то ответил Аврон и почесал в затылке. – Что делать-то теперь… Не знаю.

Мне одновременно хотелось назадавать ему кучу вопросов и проявить какое-нибудь сочувствие. Павшая лошадь в принципе дурной знак, а когда рядом еще есть целая повозка… с чем-то – вдвойне.

– Предлагаю тебе пересидеть ночь, а потом решим, что будем делать, – сказал я.

Аврон недоверчиво переминался с ноги на ногу. То, что я распугал пять минут назад собак, из-за которых этот трусишка загнал лошадь и попал теперь еще и с тяжелой телегой, уже не было факторов доверия.

– Ну… можно, конечно. Я не оставлю свой скарб здесь.

– И что ты, сам вместо лошади встанешь? – я покачал головой. – А вообще тележка у тебя добротная. Утром посмотрим, что можно сделать.

Аврон вдруг сдвинулся с места и подошел к лошади. Та ненатурально вывернулась и лежала, закатив глаза.

– Бедная Бесси, – только и сказал парень. А потом посмотрел на меня: – Ну, ладно. Сейчас достану покрывала и что-нибудь, чтобы не на земле сидеть.

И он скрылся за повозкой. Или тележкой. Или…

– У фургона дверь заклинило! – крикнул он мне. Точно не боялся, что по его душу опять собаки придут. – Поможешь?

Повозка при другом освещении оказалась крытой. Высокой и даже довольно крепкой. Сзади у нее имелась дверь на добротных стальных петлях, но без замка.

Похоже, что в горизонтальном положении дверь перекашивало – парень дергал за ручку, но безрезультатно.

– Дай-ка я, – стоило мне приблизиться, как он тут же отскочил в сторону.

В отличие от петель, ручка была деревянной и очень широкой. Я смог без труда ухватиться за нее обеими руками, потом расставил пошире ноги и дернул изо всех сил. Дверь скрипнула, но не открылась.

Тогда я уперся в боковину фургона, немного присел, чтобы направить силу правильнее, и дернул еще раз. Теперь все прошло успешно, но прежде, чем я успел рассмотреть содержимое фургона, Аврон загородил мне дорогу и сам достал все, что нужно.

– Бардак, – заключил он и передал мне подушку и покрывало.

Подушку. И покрывало. После того, как я две ночи провел в лесу, одну без сна и одну в собственном шалаше, подушка мне казалась чем-то неземным. Хотелось плакать и смеяться от счастья одновременно.

– Что с тобой, Бавлер?

– Все в порядке. Радуюсь, что человека встретил, – ответил я не своим голосом.

– И спас ему жизнь! – торжественно объявил Аврон. – В фургон не полезем, там даже лечь некуда. Все битком.

– Ага, – я шмыгнул носом. Только бы не аллергия… Черт, опять что-то из прошлого, как будто. Не вписывается слово «аллергия» в мир с повозками. – Доброй ночи.

Поспать нам толком никто не дал. Собаки, судя по всему, дикие, а не одичавшие, выли неподалеку, но близко подходить боялись. Мы же опасались, что они бросятся на нас из травы, поэтому я сидел, сжимая в руке нож. Аврон потушил факел, но держал наготове все необходимое, чтобы быстро распалить его.

– Лучше ткнуть псине факелом в морду, – сказал он мне, когда разложил все рядом. – Надолго запомнит. И другие не будут так бросаться на тебя.

– А что, здесь много диких собак?

– Ты разве не знал? Здесь очень опасное место.

– Спасибо, видел я огромного волка. И гигантского медведя.

– ОГО! – воскликнул Аврон. – Медведя даже видел? Нет, мне не доводилось. А почему ты живешь, как отшельник?

– Потому что я живу С отшельником, – выразительно сказал я. – Но решил выбраться в мир и посмотреть, что тут есть. Меня убеждали, что вокруг дикие поля, нет людей и живности тоже нет – до самой реки.

– До реки нет людей, – Аврон посмотрел на меня, как на сумасшедшего. – И сразу же за рекой тоже почти никого нет. Только мелкие деревушки. Я как раз из такой.