***

Летта была на Перекрестке. Её вышвырнуло из тела в тот миг, когда она упала в темные холодные воды Ропши.

В этот раз все казалось иным. Не было зеленоватой дымки, заменяющей здесь небо; в атмосфере преобладали розовые оттенки. Она стояла возле ледяного замка Габриэля, ворота были услужливо распахнуты, словно приглашали зайти внутрь, и Летта зашла. Ей было все равно куда идти; душа замерзала в собственном мире, лишенном эмоций. Она шла по ледяному коридору, и десятки сероглазых девушек в зеленых платьях отражались в сверкающих стенах. Возле дверей, ведущих в тронный зал, стояли вооруженные плечистые парни с обнаженными торсами. Они с безразличием оглядели девушку и распахнули перед ней двойные двери, украшенные морозным рисунком.

Летта зашла внутрь и нерешительно замерла на пороге. В зале происходила оргия. Габриэль, одетый только в белые шаровары, восседал на троне, а у его подножья тяжело дышал, стонал и непрерывно двигался клубок из переплетенных тел.

– Какая изумительная иллюзия.

Летта вздрогнула, но не оглянулась, когда ледяное дыхание коснулось ее шеи.

– Кто-то очень постарался, чтобы ты увидела меня таким.

Она медленно повернулась. Габриэль стоял позади, постукивая по голенищу высоких сапог тонким длинным стеком. На нем были темно-синие джинсы и голубая рубашка, расстегнутая на груди. В вырезе рубашки виднелся сапфировый кулон в виде большой капли. Точно такой же, как тот, что висел сейчас у нее на шее: ей его подарил Алекс, назвавшийся братом Габриэля.«Наверное, семейная реликвия, у каждого брата свой цвет», – отстраненно подумала Летта, понимая, что ей все равно.

– Что случилось, мой Лютик? – Габриэль приподнял ей подбородок и заглянул в глаза. И то, что он в них увидел, ему совершенно не понравилось. Отрешенность, печаль, одиночество, холод и пустота безразличия лились на него из потухших серых глаз. Не было больше в них той искры веселья и любопытства, которая так покорила его при первой встрече.

– Зачем? – тихо спросил он.

– Я не хочу быть ничьей марионеткой, – безучастно произнесла Летта.

– А если я отпущу тебя? Перережу нити, нас связывающие, ты захочешь вернуться? – Холодные пальцы стража гладили девичье лицо, но Летта ничего не чувствовала.

– Зачем? – все так же безразлично спросила она.

– Я хочу, чтобы ты жила. Живи за нас обоих, мой Лютик. Я отпускаю тебя, но, если ты захочешь вернуться, я буду ждать.

Габриэль наклонился и легко коснулся холодными губами губ девушки.

Ее закрутило, понесло и с силой втолкнуло в тело. Летта судорожно, со свистом вдохнула, ощущая, как кто-то вдувает ей в легкие воздух, закашлялась и очнулась.

***

– Что ты наделал?– закричала Катсу, появившись из воздуха и с шумом складывая крылья. – Зачем ты перерезал нить?

– Замолчи, Катсу, – холодно произнес Габриэль, задумчиво глядя на то место, где только что стояла Летта.

– Даже не подумаю! Ты десять лет потерял, потакая мальчишке. Это все принадлежит тебе по праву! Тебе осталось сделать пять шагов! Пять! Отчего ты медлишь?

– А так ли нужны мне эти пять шагов, Катсу? Ты ведь понимаешь, что, когда я закончу, все изменится. Перекресток уже не будет прежним.

– Зато ты станешь прежним, – недовольно буркнула драконица и тотчас потупилась под пронзительным взглядом сиреневых глаз.

– Катсу!

Драконица склонила голову к земле.

– Катсу! Что ты сделала?

– Я выпустила Александра, – раздался девичий голос в голове стража.

– Уходи, – в безжизненном голосе Габриэля скрежетали налетевшие друг на друга айсберги.

– Я хотела, чтобы ты вернулся… —беззвучно проговорила драконица. – Чтобы ты вновь любил, смеялся, летал. После слияния с ним ты обретешь свободу!