Долина лежала в самом сердце гор. Снежные вершины нависали над ними, с одной стороны – светло-алые от солнца.

– Есть хочется, – сказал Дигори.

– Ну что ж, идите ешьте, – предложила Стрела, прожевав траву, – не стесняйтесь, тут всем хватит.

– Мы траву не едим, – вздохнул Дигори.

– M-м… м-да, – проговорила лошадь, опять набив рот, так что трава свисала по обе стороны губ как усы, – прямо и не жнаю, что делать. А трава какая хорошая…

Полли и Дигори растерянно взглянули друг на друга.

– Может, кто-нибудь накормит и нас, – сказал Дигори.

– Аслан бы накормил, – кивнула лошадь, – если бы вы попросили.

– Разве он сам не знает? – спросила Полли.

– Жнает, как не жнать, – сказала Стрела, ещё не всё прожевав. – Только мне кажетша, он любит, штобы его прощили.

– Что же нам делать? – растерянно спросил Дигори.

– Не знаю, – сказала Стрела. – Разве что траву попробовать… Может, понравится.

– Не говори глупости! – топнула ногой Полли. – Люди траву не едят. Не едите же вы отбивные.

– Не говори ты про отбивные! – воскликнул Дигори. – И без того худо. Лучше надень кольцо, зайди домой и принеси чего-нибудь поесть. Я не могу: ещё задержат, – я ведь обещал Аслану.

Полли ответила, что не покинет их; Дигори сказал, что это благородно, и она вспомнила:

– У меня же тянучки остались. Всё лучше, чем голодать.

– Куда лучше! – сказал Дигори. – Только вынимай осторожно, кольца не задень.

Это ей удалось – правда, не без труда, – но ещё труднее было отодрать тянучки от фантика, или, вернее, фантик от тянучек, – так они слиплись. Кое-кто из взрослых (сами знаете, как они всё усложняют) обошёлся бы без еды, только бы не есть тянучки с бумагой. Всего конфет было девять, и Дигори решил, что по четыре штуки можно съесть, а одну посадить в землю.

– Из фонаря же выросло дерево – значит, тут может вырасти и конфетное дерево.

И они выкопали ямку и сунули туда конфету, а другие съели, стараясь растянуть удовольствие. Что ни говори, ужин был скудный, хотя и с бумагой.

Стрела тем временем поужинала на славу и легла. Дети притулились к ней, и она укрыла их крыльями. Им стало тепло и уютно; появились новые звёзды нового мира, а дети всё говорили – о том, как надеялся Дигори вылечить маму, и о том, что его вместо этого послали за яблоком, и о признаках, по которым они узнают то самое место: синее озеро, зелёная гора, прекрасный сад. Беседа шла всё медленнее, дети уже засыпали, как вдруг Полли присела и проговорила:

– Ой, слышите?

Дигори, как ни старался, не услышал ничего и решил, что это ветер в деревьях, но лошадь тихо сказала:

– Накажи меня Аслан, а что-то там есть!

И, вскочив на ноги с шумом и грохотом, она принялась обнюхивать траву. Дети тоже встали, искали долго (Полли померещилась высокая тёмная фигура), ничего не нашли и опять притулились (если уместно такое слово) у лошади под крыльями. Они заснули сразу, а она долго прядала ушами во мраке и вздрагивала, словно сгоняя муху, потом все же заснула.

– Проснись, Дигори! – воскликнула Полли. – Проснись, Стрела! Выросло конфетное дерево. А погода какая!..

Низкие лучи солнца пронзали лес, трава была седой от росы, серебрилась паутина. Прямо за лошадью и детьми тёмное небольшое деревце с белёсыми шуршащими листьями гнулось под тяжестью густо-коричневых, похожих на финики плодов.

– Ура! – закричал Дигори. – Только я сперва окунусь.

И он ринулся к реке сквозь цветущие заросли. Доводилось ли вам купаться в горной речке, которая несётся через багряные, сизые и жёлтые камни, а солнце сверкает на мелких водопадах? Там хорошо, как в море, даже лучше. Конечно, вытереться или обсохнуть Дигори не мог, оделся прямо так. Когда он вернулся, к реке пошла Полли и тоже выкупалась (так она сказала, но зная, что плавать она не умеет, мы думаем, она просто вымылась как следует), а Стрела вошла в воду по колено, напилась и заржала, потряхивая гривой.