– Почему СТЗИГ?

Лиз не отвечала дольше обычного. Он почувствовал, как вращаются неизвестные ему шестерни.

– Произошло изменение в планах. Директор хочет внедрить вас в Грецию в секретном порядке, минуя таможенные и миграционные процедуры. Вам не нужно обращаться в наше посольство как атташе по правовым вопросам. Капитан Элиаде подозревает, что одна из причин того, что никто из террористов 17N так долго не был пойман – даже вычислен, – в том, что им симпатизируют многие греческие профессора, влиятельные политики, даже судьи.

«Тогда все понятно с мисс Салинас», – подумал он.

– Один из его агентов уже живет среди студентов под прикрытием, – продолжила она. – Директор поручил мне перечислить средства в евро в афинский банк «Олимпия» на имя Спирос Диодорус. Я вышлю вам удостоверение в офис «Американ-экспресс» на площади Конституции, Синтагматос.

– Какое удостоверение?

– Магистранта Политехнического университета, откуда берет начало 17N.

– А что насчет…

Но телефон смолк. Дуган подождал две положенные секунды и извлек свой чип. Хорошо хотя бы, что скелетина Салинас не забрала его портфель. Он поднял его с пола и вышел нетвердой поступью из кабинета Тедеску. Вниз, через холл, на парковку. Он пристроил портфель на пассажирское место и осторожно сел за руль «Мазерати». Со скрипом съехав с тротуара, он принялся вилять по обеим полосам. Как ни странно, он сумел доехать до аэропорта университета без перекуров.

Он подъехал к реактивному самолету на взлетной полосе. Едва он вышел из машины, как к нему подошел человек в куртке судебного пристава, проворно завел ему руки за спину и надел наручники.

– Какого черта!

– Спокойно. Так надо.

– Что происходит?

– Рейс ИТП.

– Что?

– Иммиграционная и таможенная полиция. Стандартная процедура, чтобы отсечь ваших возможных преследователей. Извините за неудобство. Я сниму наручники на борту.

– Стандартная, блин, процедура!

– Сила привычки. Обычно мы раздеваем подозреваемых в терроризме и надеваем на голову мешок.

– Давайте без этого. У меня травма головы, и я наверняка отключусь. Браслеты можно было послабее застегнуть.

– Теперь уже не будем ослаблять, чтобы не вызвать подозрений.

Он заметил, что еще один пристав сел в его «Мазерати» и поехал куда-то.

– Куда, черт возьми, он уводит мою машину?

– В гараж в Цинциннати, пока вы не вернетесь.

Ему помогли подняться по лестнице в самолет и пройти в салон.

– Ну то есть… если вернетесь.

– Эй, полегче!

Внутри с него сняли наручники.

– Извините, но это университетский городок. 17N и МЕК могут иметь информаторов среди студентов по обмену. Все должно было выглядеть натурально.

– Я ничего не ел сегодня, – сказал Дуган.

– Я принесу вам еду, когда наберем высоту. Пока не хотите чего-нибудь выпить?

– Есть бурбон?

– «Джек Дэниелс» пойдет?

– Двойной будет в самый раз.

Вскоре пристав появился из бортовой кухни с бутылкой и двумя стаканами.

– Не против, если я себе налью? Не люблю пить в одиночку.

– Вы, надеюсь, не пилот?

– Ну нет. Я ваш охранник.

– Тогда ладно.

Они чокнулись.

– Удачи в Греции, каким бы ни было ваше задание.

– Спасибо.

Самолет взмыл в воздух, и Дуган посмотрел в окошко. Аэропорт скрылся из вида. Они поднялись над облаками.

Когда самолет набрал высоту, пристав сказал:

– Отдайте мне ваш бумажник и личные вещи.

Дуган вынул все из карманов.

– Оставьте секретный мобильник и чип.

Пристав протянул ему сумку.

– Переоденьтесь в передней части.

Дуган окинул взглядом свой пиджак, галстук и слаксы.

– А что не так с моей одеждой?

– В Греции лучше не выглядеть американцем.

Это разумно. Он взял сумку и пошел переодеваться. Он облачился в потертые джинсы, черную хлопковую футболку, замасленные сандалии, поношенный свитер и кожаную куртку с протертыми локтями. Увидев себя в зеркале, он подумал, что с двухдневной щетиной сойдет за студента. Свою одежду он скатал и засунул в сумку.