Звуки борьбы и бушующего пожара, сначала едва слышимые, постепенно достигали ушей Непанты. По улицам под ее окном украдкой пробирались тени – некоторые убегали, другие спешили в сторону кварталов, где шел бой.

– Ты видел вождя горцев? Как он выглядит? – спросила она, прекрасно зная, каков будет ответ Рольфа.

– Высокий, худой, смуглый, с ястребиным лицом и глазами, в которых горит адское пламя. Он не горец, не с севера, не из Ива-Сколовды и не с запада. Думаю, он южанин, из пустыни. Я слышал его имя, но сейчас не могу вспомнить. Его называют чародеем.

– Вартлоккур! – Непанта выплюнула имя, вложив в него весь свой гнев и страх.

– Госпожа? – Рольф наморщил лоб. Он уже где-то слышал это имя. Где? Ах да, старая песня «Чародеи Ильказара». Но в том не было никакого смысла – Вартлоккур жил сотни лет назад.

– Меня уже много лет тревожит это имя, Рольф. – Она чувствовала себя маленькой, растерянной, напуганной девочкой. – И что мне теперь делать? Почему Турран оставил меня здесь одну? Он бы знал, что предпринять.

Впервые за долгое время она расплакалась. С каждым мгновениями ее рыдания становились все более истеричными, пока в конце концов не сменились судорожными спазмами.

Не зная, что делать, испуганный Рольф побежал в покои Сальтимбанко. Толстяк проснулся с цветастым многоэтажным ругательством на устах, проклинавшим на многие поколения всех незаконных детей Рольфа.

– Заткнись, Насмешник, и слушай, дьявол тебя побери! – Он схватил толстяка за полы ночной рубашки, готовый отвесить пощечину.

Сальтимбанко вгляделся в склонившееся над ним мрачное лицо, размышляя над услышанным именем:

– Что случилось?

– Гарун уже здесь. Раньше, чем ожидалось. Численное превосходство не на его стороне, но мне настолько удалось все запутать, что ему не остается ничего иного, кроме как победить.

– Надо полагать, в том и заключался план?

– Да. Но когда я сообщил о нападении и описал Гаруна, та женщина впала в истерику и понесла какую-то чушь насчет Вартлоккуров, Фангдредов, Эль-Кабаров… Лучше бы ты ее успокоил, иначе из-за нее вся операция пойдет прахом…

– Я признанный мастер по успокаиванию истеричек. Однако мне не нравится, когда в моем присутствии произносят тайные имена. Насмешник мертв…

Несколько секунд спустя Сальтимбанко вошел в покои Непанты, устроился поудобнее, усадив ее себе на колени, и принялся утешать, пытаясь заодно понять, что стало причиной ее нервного срыва, но тщетно. Непанта уже пришла в себя.

– Я, – внезапно заявил он, резко вставая и подхватывая ее, чтобы не упала, – готов дать отпор шипастым древкам копий варварских орд, речами своими поднимая дух отважных солдат!

Он исчез, прежде чем она успела что-либо сказать.

Пусть Непанта и застыла там, где усадил ее Сальтимбанко, но все же к ней вернулось самообладание, достойное Королей Бурь.

– Рольф! – крикнула она. – Пошли человека в Вороний Грай с известием о том, что здесь произошло, а также вели ему передать имя Вартлоккура. Турран поймет, о чем речь. Да, и попроси подкрепления. Потом созови мою гвардию и выведи лошадей. Обеспечь путь к отступлению. И попробуй найти Сальтимбанко, прежде чем его убьют.

Она прекрасно понимала, что просьба о подкреплении лишена смысла. Сражение будет выиграно или проиграно еще до того, как Турран получит известие. Но возможно, он приведет достаточное количество людей, чтобы отбить город.

Сальтимбанко спешил в северный квартал – намного быстрее, чем якобы позволяла его комплекция. По дороге он то и дело пугал встречавшихся ему солдат смелыми патриотическими речами, обещаниями быстрой победы и призывами к немедленному мощному контрнаступлению. Его давно известная слава выбирать самое худшее убеждала солдат, что они, собственно, уже побеждены.