– Его нужно направить. Он должен завершить начатое.

– Но Сила, которую мы используем… У нас ее так мало. Если ничего не выйдет…

– Если ничего не выйдет – мы погибли. Но если мы не попытаемся, ничего не изменится. Ничем не лучше гибели.

«Каменный зверь и женщина в белом? – подумал Этриан. – Похоже на то». Но как он мог слышать их разговор?

Он спал и вместе с тем ощущал, будто пребывает где-то вне собственного тела, паря в воздухе и глядя сверху на скорчившуюся фигуру Этриана, лежащую между лапами каменного зверя. К его удивлению, этот мальчик во многом изменился. Он повзрослел.

Изменился и пруд. Он стал больше и глубже, а вода в нем – более мутной и грязной. Вдоль одного его берега росли обвисшие камыши, из которых доносилось кваканье. В воздухе роились насекомые. Поверхность пруда патрулировало семейство лысух с тусклым оперением. В трещинах передней лапы каменного зверя слепили гнезда ласточки. Еще одно гнездо из ветвей виднелось на высохшей старой акации, стоявшей здесь уже тогда, когда тут впервые появился Этриан.

Из пруда выползла черепаха и замерла, греясь на солнце.

– Мы делаем успехи. Он открыл дверь…

– Всего лишь щель, в которую даже лезвие бритвы не просунешь. Столько времени прошло… и чего мы добились? Пруд стал больше? Даже за десять тысяч лет Навами так не восстановить. Дверь нужно открыть полностью. Нам нужен приток силы. Забери его туда, Сааманан. Покажи ему.

– Слишком многим придется пожертвовать. Мы можем ослепнуть и никогда не увидеть К’Мар-Хевитан.

– Я знаю, чем мы рискуем. И тем не менее – иди. Слово произнесено.

– Да будет так, как ты скажешь, Великий.

Разговор продолжался, но Этриан потерял нить. Его новая сущность словно провалилась сквозь некую червоточину в далекое прошлое, в те времена, когда каменного зверя только что вырубили из толщи горы. По нему ползали мастера, полируя последние отметины от молотка и долота. Существо нависало над окружающим пейзажем, словно некий вечный страж, но пока еще это был лишь камень, которому придали форму.

Нахамен и Сааманан совершали между передними лапами зверя устрашающие ритуалы. Вместе с тысячами жриц низшего ранга они волокли жертвы на алтарь, вырывая сердца и наполняя ведра кровью, а воздух – вонью горящих тел. Омыв камень кровью, они обратились с призывом к небесам.

Их услышали, и к ним явился новорожденный бог, сгусток темной энергии, столь маленький, что женщины собрали его в корзину. Они подняли ее на спину каменного зверя, а потом спустили по лестнице, уходившей к самому сердцу чудовища. Там, после очередного обряда, они поместили свое новое божество и обязали его им служить.

Бог внутри каменного зверя рос, и вместе с ним росло его могущество. Он становился все коварнее и хитрее, и вскоре сестры поняли, что роли слуги и господина поменялись местами.

Сааманан сдалась Великому. Нахамен взбунтовалась и сбежала, став властительницей другой страны, а затем вернулась с флотом, драконами и темными наездниками.

Последовали яростные и бессмысленные войны, в ходе которых многое утратилось навсегда. Властелином теперь был каменный зверь, и сдаваться он не собирался.

Кто может убить бога?

– Встань, Избавитель.

Этриан с трудом вырвался из объятий сна. Пустынные земли Навами скрывались в ночной тьме. Над ним стояла едва различимая фигура женщины в белом. Он с трудом поднялся.

Что-то было не так. Казалось, до земли слишком далеко… Он повзрослел, став на много лет старше… Как такое могло случиться? Он осмотрелся. Пруд выглядел в точности так, каким он его видел во сне.