Большинству жителей Алоэ на все это было начхать.

Гоблин продолжал молчать, но выглядел при этом вполне удовлетворенным недавними малоприятными открытиями.

Ко входу в храм вела двухъярусная лестница: нижний марш – из семи ступеней, верхний – из шести. Числа наверняка что-то символизировали. Подступёнки были из гранита – серые с вкраплениями белого. Колонны и стены – из зеленовато-серого известняка, простого в обработке, но нестойкого против выветривания. Западный фасад храма покрывали строительные леса.

День был непраздничный; для сбора пожертвований с прихожан – слишком рано. В храме царила тишина.

Поднимаясь по тринадцати ступеням, я размышлял над загадкой Тидэс Эльбы. Я опросил всех известных мне жителей Алоэ. Каждый утверждал, что имя ему незнакомо, и не было причин не верить. Трудно найти столько умелых лжецов, способных так искренне выражать удивление.

С другой стороны, невозможно было не отметить ту удивительную уверенность, с которой все они отрицали существование вождя мятежников по имени Тидэс Эльба.

Мы остановились у входа. Молчун с Гоблином наколдовали призрачных разведчиков и отправили их вперед на случай засады или западни.

Предосторожности оказались излишни. Вся храмовая стража состояла из единственного престарелого сторожа, спавшего на стуле у входа. Главной его обязанностью было отгонять воришек от кружки для пожертвований.

Гоблин сделал так, чтобы старик уснул еще крепче.

Первая группа вошла внутрь и рассредоточилась. Остальные окружили храм. Внутри было спокойно. Главный зал для богослужений имел круглую форму. Посередине на небольшом возвышении стоял алтарь из черного камня, чистый, без следов крови. У Оккупоа были весьма прогрессивные взгляды в отношении девственниц. На подставках вокруг алтаря выстроились плотными рядами вотивные свечи, но лишь несколько из них горели.

В целом место выглядело немного запущенным.

Я так сильно сжимал зубы, что заныла челюсть. Да разве это может быть убежищем мятежников? Кажется, нас надули. Вспомнился злобный смех Хромого – так он веселится, когда дела идут по его плану.

Очень хотелось развернуться и уйти, но я остановился.

– Гоблин, Молчун, куда теперь? – Голос звучал неуверенно, ведь Эльмо ожидал куда более серьезной охраны, чем одинокий сторож.

Я нервно улыбнулся, подумав, что Одноглазый, не будь он на важном задании в Утбанке, не упустил бы возможности сунуть лапу в храмовую кружку.

– Прямо. Если бы наши ребята постоянно не шептались и не бряцали оружием, ты бы услышал идущий там разговор.

Я вновь забеспокоился об Одноглазом и Гоблине. Что с ними сделали? Вдруг Хромой промыл им мозги? Правда, в случае с Одноглазым это может быть к лучшему.

Что, если эта вылазка – часть плана Хромого по опорочиванию Отряда?

Эльмо подтолкнул меня:

– Шевелись. Да что с тобой? Все в облаках витаешь?

Впереди раздались удивленные возгласы.

Никто не кричал «Спасайся кто может!». Скорее «Какого черта?!». Вопли неслись из кухни-трапезной, где сидели за поздним завтраком шестнадцать женщин разного возраста. Старшие засы́пали Эльмо вопросами. Тот не отреагировал.

– Молчун? Кто из них?

Молчун показал.

Девушка с улицы делила стол с пятью другими, которые вполне могли быть ее сестрами. Но как ни старались в храме сделать всех служительниц похожими друг на друга, наша цель выделялась. Было в ней нечто особенно притягательное.

Может, наша нанимательница заглянула в будущее и увидела, кем эта девушка станет?

– Молчун, вяжи ее, – скомандовал Эльмо. – Туко, Пена, помогите ему. Гоблин, прикрой. Оружие не доставать, – распорядился он на неизвестном в Алоэ языке.