– Кто твой господин? – строго спросила Аэлин. – Ответь, и умрешь быстро. Иначе я твои мучения продлю.

Глаза врага сделались злыми.

– Зверь… – прохрипел он на ломаном международном языке. На Аэлин он не смотрел, только на Мальстена. – Зверь внутри солнца…

Воин закашлялся и ухватился за рукоять стилета. Мальстен поспешно отстранил от него Аэлин, не зная, чего ожидать. Став позади нее, он постарался проконтролировать выражение лица, чтобы не выдать себя, если охотница вдруг повернется. Расплата вгрызлась в тело плотоядным чудищем и не собиралась отпускать данталли несколько минут.

Аэлин завороженно наблюдала, как поверженный враг резко дергает стилет в собственной груди. Мгновение спустя он рухнул замертво.

Звенящая тишина окутала все вокруг. Аэлин отерла лоб рукавом, тяжело дыша, и повернулась к Мальстену. Ему удалось выпрямиться и не выдавать себя ничем, кроме испарины и неровного дыхания, но и то, и другое было уместно после схватки. Особенно с кхалагари.

Впрочем, мало кто мог подтвердить это – обыкновенно после схватки с кхалагари выживших не оставалось. Мальстен порадовался бы своей удаче, если б имел склонность к оптимизму. Однако сейчас он не спешил благодарить Тарт, а чуял неладное. Эти воины не стали бы нападать так явно, даже если б не знали, что Мальстен скрывается здесь. А в то, что кхалагари не разведали обстановку, было еще сложнее поверить.

– Зверь внутри солнца? – недоверчиво переспросила Аэлин. – Что это значит?

– Откуда мне знать? – устало отмахнулся Мальстен.

– Он посмотрел на вас, когда говорил это.

– А приходил разве не за вами?

Мальстен отер лоб от испарины. Боль расплаты уже начала понемногу отступать, но рука все еще подрагивала. Аэлин недоуменно покачала головой.

– Вас ранили? – хмыкнула она. – Или вы просто перенервничали?

– Виноват. Живя мирной жизнью, отвыкаешь получать по носу, – ответил он первое, что пришло в голову, и ненавязчиво указал на чужую кровь у себя под носом.

Аэлин хихикнула, но тут же посерьезнела и внимательно присмотрелась к его лицу. В сгустившихся сумерках пришлось приглядываться, но можно было убедиться, что цвет у нее красный. Стало быть, притский кукольник – не данталли, а имя, идентичное имени анкордского кукловода, оказалось простым совпадением.

Забавные у Криппа шутки, – помянула про себя Аэлин бога-проказника.

Пока охотница беззастенчиво изучала цвет крови, так удачно обеспечившей Мальстену человеческую репутацию, боль расплаты почти стихла. Появились силы вернуться к разговору.

– Почему эти люди охотятся за вами, леди Аэлин? Чего они хотят?

– Вы думаете, я веду беседы с наемными убийцами? – спросила охотница, извлекая стилет из груди мертвеца и отирая лезвие о его же одежду.

– Как знать, – пожал плечами Мальстен. – Судя по вашей реакции, они нападают не в первый раз. Вы не выяснили, что им нужно?

– Нет, они не особенно разговорчивы, – ответила Аэлин. – И не особенно удачливы, раз им так и не удалось меня достать.

Мальстен отвел взгляд. Что-то в этом преследовании было не так. Проще поверить в то, что кхалагари дали приказ «запугивать, преследовать, но не убивать», чем в то, что у них не хватило мастерства убить одинокую охотницу на иных. Но зачем их господин стал бы отдавать такой приказ?

– Нужно уходить отсюда, – сменила тему Аэлин, указывая на брошенные сумки. – Ни к чему привлекать к себе внимание властей, которые будут разбираться с этой бойней. Будет лучше, если мы уйдем прямо сейчас. – Она краем глаза уловила удивление на лице Мальстена и серьезно посмотрела на него. – Вы ведь понимаете, что мне нужно о многом расспросить вас? Я ищу отца уже три года, и только последние полтора принесли мне зацепку в виде вашего имени. Поэтому теперь, хотите вы того или нет, мой путь лежит туда же, куда и ваш. Хотя бы временно, пока вы не расскажете мне о знакомстве с моим отцом.