Лежа в траве на обломках дельтаплана, Шани грезил наяву недостижимым городом и не чувствовал, как ссадина на затылке сочится кровью.

От монастыря, причитая и ругаясь, к нему спешили монахи.

Планшет тихонько попискивал, спаивая края ссадины. Шани тоже ныл. Не потому, что ему действительно было больно, хотя он и в самом деле довольно крепко побился, когда дельтаплан потерял управление, а чтобы разжалобить отца Гнасия.

Тот был в гневе. В настоящем гневе.

– Зачем ты это сделал?! – спрашивал отец Гнасий чуть ли не в десятый раз.

– Полетать хотел, – бубнил Шани.

Отец Гнасий, нарезавший круги по кабинету, остановился и воздел руки к потолку.

– Полетать! Знаешь, кто летает на подобных приспособлениях?! Ведьмы да колдуны – вот кто! Прислужники Змеедушца! Слава Заступнику, никто тебя не видел! А если бы кто-то донес в инквизицию? Посадили бы тебя тогда на бочку с порохом, вот бы полетал!

– Я не подумал, – насупился Шани.

Отец Гнасий подошел и постучал ему по голове.

– А вот сей предмет тебе зачем дан? Как раз для того, чтобы думать и понимать последствия своих действий. А если бы ты разбился насмерть на своей окаянной повозке? Как ты вообще додумался до такого?

Шмыгая носом, Шани рассказал, что видел подобную конструкцию в чертежах Невта, несколько томов которого хранились на дальних полках библиотеки.

Отец Гнасий только руками всплеснул.

– Да ведь Невт уже третий год сидит в тюрьме инквизиции как раз за такие вот измышления! – воскликнул он.

Шани хотел было уточнить, что Невта посадили под замок не за научные труды, а за склочный нрав и постоянные споры с инквизиционной коллегией, но отец Гнасий не дал ему и рта раскрыть.

– Невт – еретик! Пусть его «Небесная механика» воистину великий труд, да только в остальном он дал маху, поддался на посулы врага человеческого и теперь несет справедливое наказание. Шани, Шани. – Отец Гнасий остановился и сокрушенно покачал головой. – Обещай, что больше не притронешься к книгам Невта. Обещай, что расскажешь мне, прежде чем снова затеешь какую-то авантюру. Немедленно, сию же минуту обещай.

– Клянусь, – серьезно сказал Шани.

Планшет закончил свою работу, оставив на месте ссадины розовую полоску кожи. Шани выключил его и убрал в карман.

– Невта не открою и все вам расскажу.

– То-то же.

Отец Гнасий погрозил кулаком, но было видно, что он уже не сердится. Сев рядом, он осмотрел залеченную царапину, остался доволен работой планшета и произнес:

– Береги себя, пожалуйста. Я прекрасно знаю, что не Архивраг подает тебе такие идеи, но инквизиционной коллегии ты этого не докажешь.

Шани промолчал. Странная мысль ворочалась у него в голове, пытаясь облечься в слова.

– Отец Гнасий, – начал он. – А если бы инквизиция видела, как я летал…

Отец Гнасий снова всплеснул руками.

– Дурачок! – воскликнул он. – Тебя бы немедленно повели в допросную! А там…

– Я не о том, – мрачно перебил его Шани. – Что бы вы сделали?

Он хотел продолжить чем-то вроде: «Подложили бы потом дровишки в костер, как положено истинно верующему?» – но промолчал, не желая огорчать отца Гнасия еще раз. Если его собственный отец отрекся от сына, то это ведь не значит, что остальные люди такие же. Или значит?

Отец Гнасий вздохнул. Провел ладонями по лицу.

– Я бы использовал весь авторитет настоятеля Шаавхази и все свое влияние, чтобы тебя оправдали, – произнес он глухо, и Шани понял, что отец Гнасий давно уже составил план действий. Наверно, после случая с наркозом и составил. – Если бы не получилось, я бы пошел к патриарху. А если бы и он ответил мне отказом, то я просто подкупил бы тюремщиков и устроил твой побег накануне казни. Раз уж ты такой шустрый парень, что оседлал деревянного дракона, то сбежать из закрытой камеры для тебя проще простого. Но! – Отец Гнасий снова погрозил Шани кулаком. – Я тебе этого не говорил, а ты не слышал. Понятно? И воздержись уже от таких приключений, пожалей старика.