– Раз-би-та. Говорят, будто теперь никто не может ее починить.

Белобрысый снова помолчал. Сощурился, приглядываясь, – и, похоже, был удивлен реакцией трактирщика.

Рыжий расплылся в улыбке:

– Так вы говорите, я похож на Квоута? На того самого Квоута? Вы знаете, я и сам так думал! У меня наверху его портрет висит. Помощник мой все меня дразнит за это. Вот не могли бы вы ему повторить то, что только что говорили мне?

Коут положил в огонь последнее полено и встал. Но, когда он отходил от очага, нога у него вдруг подвернулась, и он тяжело рухнул на пол, сшибив стул.

Кое-кто из гостей кинулся было к нему, но трактирщик уже поднялся на ноги и замахал им, чтобы не беспокоились.

– Нет-нет! Все в порядке. Прошу прощения, что я вас напугал.

Он улыбался, но видно было, что он действительно сильно ушибся. Лицо у него кривилось от боли, и он тяжело опирался на стул.

– Колено мне прострелили по пути через Эльд, три года тому назад. Вот время от времени дает о себе знать…

Он поморщился и со вздохом сказал:

– А то бы я, конечно, кочевую жизнь нипочем не бросил!

Он наклонился и осторожно потрогал неловко выгнутую ногу.

Один из наемников заметил:

– Я бы припарку положил, а то разнесет ведь.

Коут снова пощупал ногу и кивнул:

– Да, сэр, пожалуй, вы правы.

Он обернулся к белобрысому, который, слегка пошатываясь, стоял у очага:

– Можно попросить тебя об одной вещи, сынок?

Молодой человек тупо кивнул.

– Прикрой малость дымоход, – Коут указал на очаг. – Баст, проводи меня наверх, а?

Баст подбежал, закинул руку Коута себе на плечи. Коут тяжело наваливался на него при каждом втором шаге. Они добрели до двери и стали подниматься по лестнице.

– Колено, значит, прострелили? – вполголоса осведомился Баст. – Неужели ты действительно так сильно ушибся?

– Слава богу, что ты так же легковерен, как и они! – резко ответил Коут, скрывшись с глаз постояльцев. Поднявшись еще на несколько ступенек, он принялся браниться сквозь зубы, при том что колено у него явно было цело и невредимо.

Глаза у Баста расширились, потом сощурились.

Коут остановился на верхней площадке и протер глаза.

– Один из них знает, кто я, – Коут нахмурился. – Ну, подозревает.

– Который?! – спросил Баст. В его голосе слышались гнев и тревога.

– В зеленой рубахе, белобрысый. Тот, что стоял ближе всех ко мне, у очага. Дай ему что-нибудь, чтобы он уснул. Он уже успел набраться. Если он вырубится, никто и внимания не обратит.

Баст ненадолго призадумался:

– Левотраву?

– Мхенку.

Баст вскинул бровь, но кивнул.

Коут расправил плечи:

– Слушай меня трижды, Баст!

Баст моргнул и кивнул снова.

Коут заговорил четко и отрывисто:

– Я был охранником с городской лицензией от Ралиена. Был ранен, успешно обороняя обоз. Стрелой в правое колено. Три года назад. Летом. Сильдийский купец из благодарности дал мне денег, чтобы открыть трактир. Звали его Деолан. Обоз шел из Пурвиса. Упомяни между делом. Все запомнил?

– Слышал тебя трижды, Реши, – официальным тоном ответил Баст.

– Ступай.

Полчаса спустя Баст принес наставнику миску и заверил его, что внизу все в порядке. Коут кивнул и сухо велел, чтобы до утра его не тревожили.

Как только Баст затворил за собой дверь, лицо у него сделалось озабоченным. Он немного постоял наверху лестницы, пытаясь придумать, что можно сделать.

Трудно сказать, что именно так сильно тревожило Баста. Коут с виду особо не изменился. Разве что двигался он как-то медлительнее, и та малая искорка, что разгорелась было у него в глазах от сегодняшней суматохи, вновь потухла. На самом деле, это было почти незаметно. На самом деле, может, ничего и не было…