Понятие «блатной» полностью соответствует понятию номенклатурного работника того или иного уровня в государственно-политических структурах советской власти. Это человек, который пользуется доверием партийного секретаря, например, райкома партии или «смотрящего» по какому-нибудь уголовному округу. Блатной может и не воровать сам, а работать в органах власти и быть связующим звеном между воровской организацией и местными органами власти или милиции. Между председателем колхоза и уголовным блатным много общего. Блатной может совершать противоправные коррупционные действия, наносящие прямой вред государству, но посадить его за решетку практически невозможно. Потому что он находится одновременно под защитой воровского сообщества и своих коррумпированных друзей в органах власти. Существует пословица: «Блат выше Совнаркома», и эта пословица полностью отражала реальную действительность хрущевско-брежневского периода советской власти. Блатные в воровском сообществе, даже ни разу не побывав на зоне, могли стать и становились не только ворами в законе, но и высшими воровскими авторитетами управляющей элиты воровского сообщества советского государства. Посадить за решетку таких уголовных авторитетов было практически невозможно. Воровскими законами им было запрещено где-либо работать и создавать семью, а по материальному положению они жили при полном коммунизме. Но между секретарем парткома района или области и «смотрящим» уголовным авторитетом наблюдалось полное подобие не только в том, что они были материально обеспечены и не создавали материальных ценностей, то есть не работали, но и в том, что они могли безнаказанно нарушать законы и не нести за это никакой уголовной или административной ответственности. По сути дела, все иерархии уголовного мира и иерархии партийно-государственных работников разного уровня представляли собой две стороны одной медали. Чем выше занимал человек государственно-партийную должность, тем больше он должен быть духовно деградированным и двуличным, пряча и скрывая свое истинное человеческое лицо от окружающих. Когда об офицере или о любом гражданском партийно-государственном номенклатурном работнике писали в анкетах, что он ставит общественные интересы выше личных, то тем самым прямо указывали, что корпоративные интересы партии как главной командной силы и диктатора советской эпохи для него важнее личных интересов, которые, несомненно, совпадают и с интересами семьи и государства. Но по тому же принципу отказа от личных интересов, вплоть до отказа от создания собственной семьи, в угоду корпоративным интересам воровского сообщества назначались и высшие уголовные авторитеты. В обоих случаях к вершинам власти продвигались не как к источнику духовного благодатного света истины и праведности, а как к источнику духовной тьмы и двуличия.

Деревня во времена Хрущева стала духовным тупиком для любого инициативного крестьянина. Многие избирали не работу на железной дороге, а уезжали по вербовке на установленный срок, получив небольшой задаток. Но деревенские люди уже знали, что вербовщики часто лгали и обманывали, соблазняя человека высокими заработками и нормальными условиями труда и быта. Люди приезжали на место и оказывались в недостроенных и продуваемых всеми ветрами бараках, со всеми удобствами на улице. А вместо обещанной легкой работы приходилось заниматься лесоповалом и получать за свою работу так мало, что едва хватало на собственное пропитание и одежду. По сути дела места работ по вербовке хрущевской эпохи мало чем отличались от лагерных зон, которые занимались лесоповалом или сооружением изолированных от населенных пунктов индустриальных объектов. Иногда заключенных в зонах кормили лучше, чем могли себе позволить добровольно завербованные крестьяне. Совершенно понятно, что система вербовки была специально придумана для того, чтобы навсегда вырвать сельскую крестьянскую молодежь из привычного крестьянского быта и превратить ее в люмпенов и пролетариев. Безжалостное коварство этой добровольности заключалось в том, что вербуемый заключал с вербовщиком договор, в котором оговаривался срок работы по вербовке как главный пункт договора. Приезжая на место, завербованный крестьянин обнаруживал тюремные условия быта и трижды завышенные нормы выработки по сравнению с настоящими «зеками», которые работали по соседству. В настоящее время внимание общества и средств массовой информации постоянно приковано к проблеме гастарбайтеров или иностранных рабочих ближнего зарубежья, приезжающих в нашу страну для временной работы. Они являются главной причиной и источником роста преступности, а также жертвами и даже временными рабами недобросовестных нанимателей. Но общество забыло, что во время хрущевской эпохи построения коммунизма роль гастарбайтеров исполняла крестьянская молодежь деревень и сел, но только ее положение было в десятки раз хуже, чем положение современных гастарбайтеров. Если современному гастарбайтеру не понравится работа, он может или ее сменить, или на все плюнуть и убежать на родину. У плохого и хорошего гастарбайтера остается главная жизненная ценность, его истинная родина. Ее в России у него никто отнять не может. Даже совершив преступление и отсидев положенный срок в российской тюрьме, гастарбайтер по выходе может уехать к себе на родину и забыть русскую тюрьму и свою жизнь в России, как тяжкий сон.