Мелецкий приятно улыбается, его это ничуть не задевает. Он и не такое видел и слышал от авторов.

– Все понимаю, – говорит Савчук, на самом деле не понимая и не собираясь понимать. – Но у нас договор. У тебя обязательства.

– Нет, Альберт Григорьевич, у нас договор только на заявку, я ее написал, ее приняли.

– В самом деле? – обращается Савчук к Мелецкому.

– Мы сами решили, что будем составлять поэтапные договоры, а не на всё сразу. Подстраховались.

– Да уж, подстраховались! И он подстраховался. И договора нет, и денег не платили, имеет полное право не работать!

– А не надо жадничать! – не удерживается Саша от мстительной реплики.

Но произносит ее не злорадно, а легко и весело. И даже словно жалея своих оплошавших деловых партнеров.

– Учти, Саша, – холодно говорит Савчук, – это чревато последствиями. Ты можешь больше не получить работу. Наш мир тесен, твоя слава автора, который бросает проекты, разлетится быстро. Рискуешь выпасть из процесса – навсегда. Понимаешь?

– Я только об этом и мечтаю, – отвечает Саша. – Выпасть из процесса.

Выйдя на улицу, он громко говорит, пугая прохожих:

– Свободен наконец! Свободен наконец! Слава тебе, Боже, я свободен наконец!

(Титр: «Надпись на надгробии Мартина Лютера Кинга».)

Саша едет в машине.

У него видения.

Ефимов показывает Варе интерьер какого-то особняка. Заводит в спальню. Просит оценить кровать. Варя кивает: да, кровать хороша. Ефимов обнимает ее, целует, укладывает, начинает раздевать…

Ефимов привозит Варю к причалу на роскошном автомобиле. Она вступает на борт роскошной яхты. Ефимов показывает ей роскошную каюту. Обнимает, целует, начинает раздевать…

Конец ознакомительного фрагмента.