Братья потихоньку проскользнули на свои места. Когда скальды кончили и вернулись к столу, поправляя на запястьях по новенькому браслету, Нидуд обратился к сыновьям. Он сказал:

– Я хочу знать, где вы были весь день? И почему у вас такой вид, будто вы с кем-то схватились и не смогли победить?

Он обращался к обоим, но смотрел только на Хлёда. Хлёд был старшим; это давало ему многие преимущества, но и отвечать приходилось чаще всего одному за двоих.

Мельком посмотрел он на Эскхере и ответил так:

– Были мы здесь неподалёку, на берегу. А злы мы оттого, что потеряли свои мечи.

Нидуд нахмурился.

– Странные речи! Как же это вы их потеряли? Да ещё оба враз!

Хлёд сказал:

– Мы их сломали. А обломки выбросили в воду.

Нидуд не смог скрыть удивления.

– Я и то затруднился бы сломать эти мечи, не говоря уж о вас! Или вы за одну ночь превратились в могучих бойцов, или здесь кроется что-то тёмное. Это должна быть занятная история, и я хочу послушать её!

Хлёду сделалось заметно не по себе, но заговорил он сразу и не размышляя:

– Мы пришли на берег и увидели там тюленя, выбравшегося на припай. Он показался нам странным, потому что у него были глаза как у человека. Мы пугнули его, но он не побежал. Тогда мы поняли, что это был колдун, и я напал на него справа, а Эскхере – слева. Однако шкура у него оказалась твёрже любого железа, и об неё-то сломались наши мечи. И мы выбросили осколки, потому что на них могло остаться какое-нибудь колдовство и это принесло бы несчастье.

– А что же тюлень? – весело поблёскивая глазами, спросил Эйстейн скальд.

– Тюлень, – сказал Хлёд, – ушёл обратно в воду.

Рассказ сына конунга был выслушан во внимательной тишине. В его правдивости усомнился разве что Эйстейн, но скальд промолчал. А вот Сакси, который по просьбе сестры уселся в этот раз между нею и Рандвером, – Сакси вдруг громко прыснул и, спохватившись, зажал себе рот ладонью. Все посмотрели на него. Сакси поёрзал на лавке и объяснил:

– Я представил, как это они дрались с тюленем…

Но при этом он толкнул Бёдвильд остреньким локтем, и она поняла, что ей он готов был рассказать кое-что ещё. Так оно и вышло. Оставшись с ней один, Сакси сказал:

– Помнишь, ты говорила когда-то, что великим героям неведома ложь? Ну так вот, если ты была права, то героями им не бывать, а великими и подавно. Они ездили на остров!

– Как ездили? – ахнула Бёдвильд. – Да не путаешь ли ты, братец?..

Сакси ответил:

– Я слышал, как они шептались, прежде чем войти. Они ссорились, а это у них нечасто бывает! И Хлёд говорил – это ты виноват, ты первый придумал поехать! А Эскхере – нет, ты!.. Мы с Готтормом никогда…

Бёдвильд сказала:

– Можно ли попросить тебя, Сакси? Если кто-нибудь станет спрашивать, где я, скажи, что я отправилась вверх по фиорду на твоей лодке…

Сакси ответил:

– Ты бы больше обрадовала меня, если бы позвала с собой. Я ведь знаю, куда ты собралась!

Бёдвильд сказала:

– Я бы позвала тебя, братец. Но если меня станут искать, кто лучше тебя сделает так, чтобы меня не нашли?

Бёдвильд правила к острову Севарстёд, и ей казалось, что быстро бежавшая лодка еле ползла. Что произошло там, на вершине чёрной скалы? Жив ли он ещё… её кузнец…

Она не повернула бы руля, даже если бы заметила погоню. Посмотреть на Волюнда. Хоть издали. Хоть одним глазком. Увидеть, что он цел. А там не всё ли равно!

Солнце весело светило с ясного неба, и пальцы рук мгновенно коченели, стоило опустить их в воду. Море у здешних берегов не подчинялось никакому морозу, и только там, где выплескивались волны, пена застывала белыми кружевами…