Кроме того, вы своей пустой болтовней пытаетесь утверждать, что возможно быть настоящим врачом, но не философом, в том случае если врач не стремится к наживе. Но возможны ли знания о теле, действиях его необходимых частей и органов, а также о различении болезней без знания логики? Не стыдно ли вам оттого, что вы соглашаетесь с профессиональными действиями, но отрицаете сам смысл профессии?

Хотя сейчас уже слегка поздно, но было бы лучше для вас стать мудрыми и не оспаривать наши утверждения, как сойка или ворон, а попытаться проникнуть в суть вещей. Вы же не осмелитесь сказать, что ткач или сапожник может стать хорошим мастером без обучения и без практики? Истинному врачу невозможно самому по себе неожиданно обладать здравым смыслом, быть умелым в искусстве доказательства, в знании о природе без учителей, тщательных упражнений и целесообразной деятельности. Итак, если кто-то бесстыдно утверждает подобное, тот спорит с понятиями, а не с действительным положением дел.

Совершенно ясно, что если мы философствуем, то становимся подлинными последователями Гиппократа, и если мы действуем подобным образом, то ничто нам не сможет помешать быть похожим на него или даже превзойти его, изучая то, что он написал, и раскрывая то, что он не успел найти.

Христианский теолог и философ, виднейший представитель латинской патристики, родоначальник христианской философии истории («О граде Божием»). Августина нередко называют предтечей психоанализа за психологическую глубину, которой отличается его автобиографическая «Исповедь».

Христианский неоплатонизм Августина господствовал в западноевропейской философии и католической теологии вплоть до XIII в. В православии Августина называют блаженным, католической церковью он канонизирован как святой.

Августин создал целостное (хотя и не оформленное систематически) учение, которое на тысячу лет стало образцом для мыслителей Запада и до сих пор конкурирует с томизмом, находя приверженцев среди католических богословов. Концепция предопределения послужила вдохновляющей основой для протестантизма Лютера и Кальвина, а персоналистские религиозно-психологические мотивы составили другую линию влияния, ведущую через Паскаля к Кьеркегору и экзистенциализму.

Августин со своим небывалым интересом к человеческой личности и человеческой истории выступает родоначальником европейского «субъектоцентрического» и исторического сознания.

6. Я радовался также, что мне предлагалось читать книги Ветхого Завета другими глазами, чем раньше: книги эти ведь казались мне нелепыми, и я изобличал мнимые мысли святых Твоих, мысливших на самом деле вовсе не так. Я с удовольствием слушал, как Амвросий часто повторял в своих проповедях к народу, усердно рекомендуя, как правило: «буква убивает, а дух животворит». Когда, снимая таинственный покров, он объяснял в духовном смысле те места, которые, будучи поняты буквально, казались мне проповедью извращенности, то в его словах ничто не оскорбляло меня, хотя мне еще было неизвестно, справедливы ли эти слова. Я удерживал сердце свое от согласия с чем бы то ни было, боясь свалиться в бездну, и это висение в воздухе меня вконец убивало. Я хотел быть уверен в том, чего я не видел, так же, как был уверен, что семь да три десять. Я не был настолько безумен, чтобы считать и это утверждение недоступным для понимания, но я хотел постичь остальное так же, как сложение, будь это нечто телесное, но удаленное от моих внешних чувств, или духовное, которое я не умел представить себе иначе, как в телесной оболочке. Излечиться я мог бы верою, которая как-то направила бы мой прояснившийся умственный взор к истине Твоей, всегда пребывающей и ни в чем не терпящей ущерба. Как бывает, однако, с человеком, который, попав на плохого врача, боится довериться хорошему, так было и с моей больной душой; она не могла излечиться ничем, кроме веры, и отказывалась от лечения, чтобы не поверить в ложь; она сопротивлялась руке Твоей, а Ты приготовил лекарство веры, излил его на все болезни мира и сообщил ему великую действенность.