– Дубы, стоять! – воскликнул Николас.

Домик еще раз тряхнуло, а потом он замер. Оливия потирала ушибленный бок. Евфросиния Александровна строго смотрела на шамана-недоучку.

– Нужно было, чтобы они делали шаги по очереди, а не прыгали… – начал извиняться Ник. – Но ничего, сейчас все получится!

– Пожалуй, мы лучше подождем тебя снаружи, – рассмеялась Оливия.

– Как хотите…

Оставшись один, Ник притворил дверь на щеколду, обмотался одеялом, забился в угол и покрепче схватился за бревна. Теперь можно было командовать.

– Приготовьтесь, – сказал мальчик дубам. – Шагать станете по очереди. Я буду командовать – левой-правой!

Выждав немного, Ник отправил курень в поход. Поначалу жутко трясло и шатало из стороны в сторону, через час тренировок шаг заметно выровнялся. Только тогда мальчик понял, что все это время избушка двигалась прямо и уже ушла на приличное расстояние. Ник открыл дверь и огляделся. Ходячий курень оказался в диком, густом и незнакомом лесу. Через него тянулась ровная просека из погнутых и поломанных деревьев. Ведь избушка шла, не разбирая дороги и не замечая препятствий. На мгновение Ник почувствовал себя таким одиноким и беззащитным в диком зеленом море.

– Ерунда! Нужно развернуть избушку и отправить обратно домой! – сказал мальчик сам себе.

– Дубы, развернуться! – скомандовал Ник.

Курень зашатался, заходил ходуном, но без толку.

– Конечно же, дубы не умеют разворачиваться, я же их не научил. – Николас нахмурился и попытался представить себе разворот избушки. Когда это удалось, он снова начал командовать: – Левой! Левой! Левой!

Курень начал разворачиваться через правое плечо. Так Николас направил избушку обратно, по протоптанной просеке, и вернулся в деревню еще дотемна.

Весь следующий день ушел на сборы. Кровать с колдуном затащили наверх и поставили в большей, передней комнате. Потом на веревках начали поднимать съедобные и несъедобные припасы. Запаслись водой, соорудили раскладную лестницу и к вечеру отправились в путь на восток. Оливия и Дарья Муромская устроились возле постели мастера Гримгора. Иногда дочь колдуна недобро зыркала на девушку-егеря, но ничего не говорила. Рысь Муся дремала у ног хозяйки, Стеша крутилась возле варенья. Николас смотрел вперед в окошко и командовал дубами. Прирученные черпак и топор периодически поднимались в воздух, пытаясь выполнить команды левой-правой. Юному шаману приходилось их постоянно успокаивать. Евфросиния Александровна топила печку и месила тесто. Она решила ненадолго покинуть свою семью, убедиться, что путешественники не расквасят нос в ближайшем овраге, а потом вернуться домой. Поход проходил идеально, и на следующее утро Евфросиния Александровна решила покинуть ходячий курень.

– Вижу, вы тут сами отлично справляетесь, – сказала она, села, скрестив ноги, поднялась в воздух и улетела обратно в заповедник.

Йоговская левитация над верхушками деревьев смотрелась весьма впечатляюще. Стоило Евфросинии Александровне скрыться, как из-за печки показалась лохматая голова Тимофея Спиридоновича.

– Блинчики остались? – прошептал домовой.

– А ты здесь откуда?! – удивился Ник.

– Да вот подумал, куда же вы без меня. Пропадете! Да и курень получился – загляденье, негоже такой оставлять на произвол судьбы людишкам несмышленым.

Тимофей Спиридонович быстренько подбежал к двери и выглянул наружу. Евфросинии Александровны уже и след простыл.

– Улетела, значит? – спросил домовой.

– Ага.

– А я думал, сделала вид да меня подкарауливает…

– Это еще зачем? – удивился Николас.