Молчаливые солдаты отвели в кабинет. Обычный такой кабинет, скорее главного инженера, чем специалиста по допросам. Схемы на стенах, справочники в шкафах, компьютер на обычном офисном столе. И человек, меня там встретивший, выглядит технарем. Усталый седой дядька лет пятидесяти, с аккуратными усами и выбритым волевым подбородком. Он указал мне на стул – тоже вполне обычный, стоящий посередине кабинета. Я почувствовал себя на собеседовании.

– Я Милевский, руководитель станции.

– Сергей. На текущий момент без социального статуса.

– Вы, я вижу, несколько отличаетесь от остальных, – он показал на наручники.

– Есть такое дело.

– Вас удерживали насильственно. Объясните, почему.

– Они уверены, что я представляю враждебную им группировку.

– Это не так?

– Я не представляю никаких группировок. Я сам по себе. К сожалению, мне не удалось их в этом убедить.

– Это ваши вещи?

Мне показали мой рюкзак, отобранный в Библиотеке – видимо Космпасовцы везли ее с собой. Внутри нашелся УИН, инструменты для разборки мораториума, жилет-разгрузка м-оператора с мелочевкой в карманах и прочее носимое барахло.

– Мои.

– Вы инженер?

– Скорее техник или механик.

– А кто ваши сопровождающие?

– А вы не знаете? – удивился я.

Колонну так уверенно задержали, я думал, это какие-то старые счеты.

– Я хочу услышать вашу версию.

– Военизированное сообщество с глобальными претензиями.

– Это я вижу. Меня интересуют, чье сообщество. Южного карантина? Вольных земель? Горного анклава?

– Простите, мне эти названия ни о чем не говорят. Вероятно, вы имеете в виду местные группировки, но колонна шла транзитом. Не думаю, что они вообще в курсе, кто это такие.

– То есть, вы тоже будете утверждать, что, якобы, из другого мира?

– Боюсь, что так. В это сложно поверить, но Мультиверсум существует.

– И в нем говорят по-русски?

– Местами.

– Звучит не очень правдоподобно.

– Ничего не могу поделать с проклятой реальностью. Она никак не желает соответствовать ожиданиям.

– И что, в этих мирах не было войны за проливы? И пандемии Вигневского?

– Там были другие войны и пандемии. Но вам еще повезло, как я вижу.

– Повезло? – разозлился усатый. – Повезло? Да мы трижды в неделю отбиваем набеги из Дикого поля! Если бы не помощь военных, эти дикари давно разнесли бы станцию! И, может быть, еще разнесут! Запасы патронов велики, но не бесконечны, а желающих покупать наше электричество все меньше. Анклавы скоро одичают настолько, что забудут, что это такое.

– Вы пока живы, – коротко объяснил я. – Большинству не удалось даже этого.

– Живы… – фыркнул он, – живы, ишь… Ну что же, расскажите и вы мне эту сказочку про другие миры. Что там, как, что это значит для нас?

Боюсь, я ничем его не обрадовал.

– То есть, мы просто оказались на дороге между входом и выходом? – констатировал он, когда я закончил. – Никому нет до нас дела?

– Миров много.

– Их летательный аппарат приведет им помощь?

– Скорее всего. И довольно быстро, я думаю.

– Они сильны?

– Я не знаю ваших сил, – деликатно ответил я, – но они могут доставить неприятности, определенно.

– А если я вас отпущу?

– Их. Отпустите их. Я бы предпочел остаться.

– И все же?

– Скорее всего, не станут связываться – у вас нет ничего ценного, никто пока не пострадал, а им ни к чему потери в людях и технике.

– Я обдумаю ваши слова. Уведите.

Меня вернули к стулу и ведру. Поскольку покормить и напоить меня забыли, то ведро пребыло в праздности, а стул опять принял мой уставший зад. Надеюсь, здешний руководитель примет верное решение. С моей точки зрения верное – то есть, выпроводит Комспас, а меня оставит. Пусть даже в положении пленного. Здесь у меня больше шансов дождаться помощи. Если Ивану удалось починить мораториум, то у друзей появится время и возможность для моих поисков. Рано или поздно найдут. А вот Комспас, сдается мне, приготовил для меня что-то нехорошее…