– Кто-то умирает, что-то меняется. Но мир от этого не рушится.

– А теперь может. Поймите, все застыло в неустойчивом равновесии. Одни тянут туда, другие – сюда, основание плывет и разрушается. Вы это знаете, вы как раз из тех, кто тянет. Вы можете обрушить его в любой момент, и хотите обрушить, потому что надеетесь, что это будет вам на пользу. Дядя Сергей не такой. Он человек равновесия. Укрепляет мир. Вокруг него возникают новые структуры и связи. Как вам объяснить? Он как будто вбивает гвозди, вкручивает болты, сваривает швы, крепит заклепки… Никому не интересны такие люди, они скучные и незаметные, все обсуждают вас, разрушителей, но в такие моменты, как сейчас, он просто необходим.

– Я не очень тебя понимаю, девочка.

– Я плохо объясняю, простите. Я недавно начала видеть связи и у меня нет слов, чтобы их объяснить. Просто знайте – если вы его спасете, Мультиверсум может уцелеть. Если нет – начнется новый цикл.

– Это плохо?

– Для этого не подходят слова «хорошо и плохо». Для этого никакие слова не подходят.

Она резко встала, повернулась и вышла.

– Твоей приемной дочери сильно досталось, – сказала мне Ольга.

– Я общался с корректорами в Школе. Они все такие. И они действительно видят… Всякое.

– Неважно, – отмахнулась рыжая, – вокруг слишком много «видящих всякое». А мы все равно делаем то, что должны и выбор у нас не так уж велик.

– И что же мы делаем?

– Ты? Ты отдыхаешь в своем гареме, пока я не скажу, что пора. Думаю, рано утром мы уже выдвинемся, так что постарайся все же выделить немного времени и на сон…

Если бы это была не Ольга, я бы сказал, что она ревнует!

Вечером меня перехватила и увлекла в свою спальню Меланта. Детей забрала Алистелия, так что в комнате кроме нас была только Эли. Кайлитка села на край кровати и усадила меня в кресло напротив. Она была неожиданно серьезна – не обнималась, не дурачилась, не лезла внезапно целоваться. Это даже немного пугало.

– Нам надо поговорить, Арти. Это важно.

– Слушаю тебя, Мел.

– Я родила тебе ребенка, – она замолчала, глядя на меня и ожидая какой-то реакции.

– Факт, – осторожно согласился я.

– Я обещала его родить, и я это сделала.

– Отличная дочка, очень милая. А кому обещала?

– Севе. Это моя часть сделки. Он спас нас. Я не знаю, что он предложил Альке и Таире, но наш уговор был таков – я рожаю тому, на кого он укажет. Я могла отказаться, если бы ты мне не понравился, но ты был такой забавный! Я решила, что это будет весело, родить именно тебе.

Ее понятия о смешном иногда выходят за мои границы нормального. У меня, наверное, недостаточно развито чувство юмора.

– И что взамен? – я понял, к чему идет разговор и решил не тянуть.

– Ты должен для меня кое-что сделать. Что-то очень важное.

– Мел, я не отказываюсь, но, все же – можно сначала пару вопросов?

– Ты такой смешной – всегда что-то хочешь выяснить! – засмеялась своим пузырящимся тихим смехом Меланта. Он похож на игристое вино, от него становится так хорошо внутри… – Никак не можешь просто жить и радоваться! Спрашивай, конечно.

– Для тебя это только сделка?

– Ты не это хочешь спросить, – улыбнулась она своим широким ртом. Даже на губах веснушки. – Ты хочешь спросить, люблю ли я тебя, люблю ли ребенка, что для меня значит наша семья, какие у нас отношения… Ну и прочие глупые скучные вопросы, который люди вечно задают друг другу, чтобы расстроиться. Спасибо, что ты до сих пор их не задавал, я ценю это. Ты очень деликатный – для человека.

– Спасибо. Я больше не буду, но ты все же один раз ответь на мои глупые скучные вопросы.