– Швейцер, Анна Абрамовна, завуч первой школы, – представилась женщина. – А это мои дети… То есть, ученики, конечно.

– Что вы здесь делаете, Анна Абрамовна? – спросил директор. – Откуда дети?

– Экскурсия у нас, в рамках профориентации. Организовал Дом Пионеров и ваш администратор, Вазген Георгиевич.

– Точно! – хлопнул себя по лбу Иван. – Вазген же подавал заявку! Я и забыл совсем. И твоя подпись, Палыч, там точно была.

– Да, – неуверенно сказал Лебедев. – Что-то такое припоминаю… А где ваш сопровождающий?

– Когда свет погас, Вазген Георгиевич завёл нас в кабинет, сказал ждать, а сам ушёл. А что случилось? Авария? Дети напуганы…

– Я писать хочу! – сказала маленькая девочка, на вид лет семи, не больше.

– И я, и я! – откликнулись другие.

– И кушать… – сказал неожиданным ломающимся баском сутулый худой подросток.

– Сейчас организуем! – Ольга присела, придерживая рукой живот, на корточки рядом с маленькой девочкой. – Как тебя зовут, малышка?

– Марина! Марина Симонова!

– Не бойся, Марина Симонова, всё будет хорошо.

– И свет будет?

– Обязательно будет!

В этот момент, как по заказу, загудели и зажглись лампы. Одна через две, тускло, но вокруг сразу всё изменилось – обычный коридор, привычная обстановка, только окна темные, как будто на улице ночь.

– Тётя, ты волшебница? – поражённо спросила девочка.

– Что? А, нет, ну что ты, милая…

Но девочка продолжала смотреть на неё с восторгом и восхищением.

– Так, туалет в конце коридора, – распорядился Иван. – Оль, отведи туда детей, потом собираемся в вестибюле. Не разбредаться! Кто голодный – потерпите, чуть позже организуем питание в столовой.

В вестибюль постепенно собирались и другие учёные. Когда зажёгся свет, они начали спускаться из своих кабинетов и лабораторий. Ольга с Анной, сводив детей в туалет, вернулись к остальным, а Лебедев, взяв микрофон системы оповещения ГО с расположенного у входа пульта охраны, заговорил в трансляцию:

– Внимание, внимание! Говорит директор Института Терминальных Исследований Арсений Павлович Лебедев! Товарищи сотрудники, прошу всех срочно собраться в вестибюле первого корпуса! Повторяю…

Одним из первых пришёл потерявшийся было Мигель. Он обеспечил свет, переключив на распределительном щитке питание с городской линии на реакторную. Вернувшись затем в лабораторию, обнаружил её опустевшей, и, пока не заговорила система оповещения, не знал, куда все делись. Он подтвердил то, что все уже видели своими глазами – на улице царила полнейшая, без малейшего проблеска, темнота.

Люди всё собирались, вестибюль заполнялся – несмотря на выходной день, в институте оказалось довольно много сотрудников, предпочитающих тратить личное время на дополнительные исследования, а не на отдых. Из здания реакторной по подземному переходу пришёл начальник энергетиков – Николай Никифорович Подопригора.

– Не пидходь, Палыч, – сказал он устало. – Счётчик вид мене як трискачка – дыр-дыр-дыр… Всё, глушимо. Не можно дали.

Выходец из Львова, главный энергетик института разговаривал, с точки зрения Ольги, забавно, но сейчас его выговор не веселил. Бледный до синевы и еле держащийся на ногах, Николай явно подошёл к пределу человеческих сил и возможностей.

– Запустимо аварийные дизеля, скильки-то в сеть дадим. А реактор глушимо, активной воды по колина. Трое вже лежать, кровью блюют. Остальным я горилки видав, пусть выводят хлопци радиацию…

– Понял тебя, Коля, – ответил Лебедев. – Сколько топлива на дизеля?

– На сутки, много на двое – якшо з гаража подтащить…

– Обеспечим. Глуши, расхолаживай, отдыхай. Как отдохнёте – готовьте реактор к перезагрузке топлива.